Прелюдия к счастью

Александр сосредоточенно продолжал работать. Ленту, соскользнувшую с его волос, унес ветер, но он не поспешил за ней. И, когда длинные пряди падали ему на лицо, он просто взмахивал головой, отбрасывая волосы с глаз. И говорил только тогда, когда Тесс начинала беспокойно вертеться на стуле. И здесь он был предельно краток.

— Не вертитесь, — только и говорил он. Усаживаясь прямо и долгое время наблюдая за работой Александра, Тесс переключила свое внимание на другое. Она начала составлять в уме список необходимых ей вещей. Для ребенка ей понадобятся рубашечки, шапочки, платья, ночные рубашки, одеяла. Нужно сшить побольше пеленок. Вспомнив о ткани, которую позавчера купил ей Александр, Тесс улыбнулась. Все, что он принес, и ткани, и ленты, и нитки, все это сочеталось по цвету. Даже пуговицы. Не потому ли, что выбирал все это художник?

Тесс взглянула на Александра, но он, казалось, не видит ничего, кроме картины. Спустя некоторое время он, наконец, закончил работать, подняв голову, взглянул на солнце и отложил кисточку.

— На сегодня хватит. Свет уже не тот.

Тесс перестала составлять в уме свои списки.

— Вы закончили? — спросила она, поворачивая голову сначала в одну, затем в другую сторону, чтобы размять шею, которая ныла от долгого сидения в одной позе.

— Non. Думаю, для этого потребуется несколько дней. А может быть, и вся неделя. — Завернув кисточку в тряпку, Александр бросил ее в открытый кожаный саквояж, стоявший у его ног.

— Можно, я взгляну? — спросила Тесс.

— Нет. Я никогда не показываю портрет тому, с кого рисую его, до тех пор, пока не закончу. Этому я научился много лет назад. — Он закрыл саквояж и протянул его девушке, которая, столкнув котенка с колен, встала со стула. — Когда человек видит свой незаконченный портрет, он всегда разочаровывается и даже начинает критиковать. Поэтому я всегда заставляю подождать, пока портрет не будет закончен, — добавил Александр.

Сгорая от любопытства, Тесс попыталась было все же взглянуть на холст, но Александр преградил ей путь.

— Тесс… — его предупреждающий голос был строг. Потом он сказал: — Возьмите мои краски и котенка и идите домой. Я догоню вас.

Тесс скорчила рожицу и, повернувшись, пошла к дому. Она знала, что Александр идет следом и несет полотно. Когда они вошли в дом, Тесс осталась на кухне, а он понес портрет в мастерскую. Когда Александр спустился вниз, чтобы сходить за мольбертом и стулом, он остановился на пороге и сказал:

— Подсмотреть вам не удастся. Я запер дверь, ведущую в башню, на ключ.

Тесс промолчала, но ее сердитый взгляд заставил его рассмеяться.

Следующие несколько дней Александр продолжал писать портрет Тесс на лугу. Потом два дня он работал в мастерской, нанося последние штрихи к портрету.

И, наконец, спустя неделю после того, как Александр начал писать портрет, работа была закончена. Он опустил кисточку в банку с льняным маслом и отвернулся от мольберта. Сейчас он не будет придирчиво рассматривать портрет, он никогда не делал этого сразу. Александр всегда ждал несколько дней, и только потом критический взгляд его дотошно изучал законченную работу.

Как обычно, Александр чувствовал себя усталым и опустошенным! Что он, действительно, хотел, так это искупаться. Собираясь уже спуститься веиз, он приостановился у спальни Тесс. Так как был послеобеденный час, Александр ожидал, что девушка, как обычно, в это время отдыхает. Но в комнате ее не было.

Он нашел Тесс на кухне» Стол, за которым она сидела, был завален лоскутками, обрывками ниток и другими швейными принадлежностями. Она сидела на стуле и пришивала светло-зеленую ленту к кусочку мягкой, белой в зеленую полоску, фланели. Когда он вошел, Тесс подняла голову и опять вернулась к своему занятию.

— Что вы шьете? — спросил Александр, подойдя поближе.

Расправив кусочек фланели, на который нашивала ленту, Тесс ответила:

— Юбочку для малышки.

«ДЛЯ МАЛЫШКИ». Голос девушки был таким мягким, нежным. Александр наклонился, чтобы рассмотреть получше. Он смотрел, как ее тонкие пальчики протаскивают иголку с ниткой сквозь ленту и ткань (кажется, это был подол юбки), делая аккуратные, мелкие стежки. Александра охватила вдруг глубокая волна тоски, острой печали по тому, чего он лишился. Ему страстно захотелось того, что однажды уже почти приобрел.

Тесс продолжала:

— Спасибо за ткань. Эта набивная фланель и зеленая лента подойдут как для мальчика, так и для девочки, ведь так?

Мальчик или девочка, Александр не думал об этом, выбирая именно этот цвет. Он предпочел зеленый потому, что был уверен, что у ребенка Тесс будут такие же золотисто-каштановые волосы, как и у нее, и зеленый цвет подойдет как нельзя лучше.

Иголка в руках девушки ярко блестела, отражая солнечный свет, льющийся из окон кухни.

— Должно хватить и на одеяльце, — радостно заметила Тесс.