Преломление. Обречённые выжить

— Попробовать? Пью не пробуя. Тем более что не в вине истина, а в спиритусе, то есть в духе. Сеющий в дух от духа и пожнёт. In spiritus veritas!

— Истину глаголешь. Возлюбим, брат! И духа в спиритусе, и спиритус в духе.

Преодолев искушение, от самогона решительно отказался и понял, что впервые в жизни совершил величайшую победу над собой. Боюсь, правда, окажись в его руках гранёный стакан — не избежал бы соблазна.

— Наливай, — сказал я, поставив его в двусмысленное положение.

Наливать было некуда. Его лицо с алчущими, близко поставленными глазками, разделёнными широким мясистым носом, выражало недоумение и растерянность. Ариманыч думал, что из горла буду. Не предусмотрел, бесовское отродье, что, несмотря на мою провинциальную «физиогномию», сохранил я ещё остатки достоинства и чести, казалось бы навсегда утраченные в похмельных хрущёвско-брежневских пятилетках.

Куд был обескуражен. Недолго думая, я с размаху ударил барионовым мечом поперёк бутыли… Вот это было зрелище! Бутыль рассыпалась на мелкие кусочки. Самогон длинным шлейфом растёкся по Галактике, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее втягиваясь в чёрную дыру, ненасытно поглощающую предназначенную для сделки жидкую валюту. Невидимая доселе дыра тут же и проявила себя. И не дыра это была вовсе, а квадрат, удивительно похожий на тот, что начертал Малевич, будучи в белой горячке. Квадрат напоминал вырезанный в деревенском сортире толчок над вселенской пропастью, откуда раздавался скрежет зубовный, стоны, плач и стенания.

Ариманыч радостно проверещал:

— Зубами скрежещут? Так это одно из двух: или нервы, или глисты.

Дитё проклятия мозги запудривал, пыль пускал, думая, что столь примитивный диагноз собьёт меня с толку. И преддверие ада спутаю с обычным гельминтозом. Не такой уж я простак, каким кажусь с первого взгляда.

Шлёндра тёмных сил смекнул, что вокруг пальца меня не обведёшь, и выкатил последний аргумент. Собрав тонкие напомаженные губы буквой V и прикрывая их слегка ладошкой, подобостраст-нейше протянул:

— А не кажется ли вам, Рыцарь священного меча, что эта чёрная дыра, а вернее, чёрный квадрат, — и он немотивированно захихикал, — есть результат последнего плебисцита?

— Не кажется. Винить плебс так же бессмысленно, как и вещать правду. Плебс всегда безмолвствует, а если и говорит, то только под диктовку.

После этих слов Ариманыч сразу же сник и прикинулся мёртвым пауком. Это было настолько банально, что я потерял к нему всякий интерес. Но самое ценное во всей этой истории оказалось то, что моё падение в чёрный квадрат приостановилось. Иначе — неминуемый распад на кванты и кварки.

Оказывается, как просто иногда избежать неизбежное.

Вон, вон отсюда! Подальше от чёрных дыр и чёртовых квадратов.

«Надоели до чёртиков», — подумал я и полетел далее, предчувствуя, что мне на пути попадётся ещё что-нибудь такое-эдакое.

На этот раз полёт казался бесконечным. От назойливо мерцающих бесчисленных звёзд охватывала тоска.

«Зачем всё это существует, на кой и для кого, какова тайна этого ледяного скопища неприютных миров, — думалось мне. — Кто даст ответ?

Когда твой путь и там, и сямПо звёздной катится гряде, По неизведанным краям, А должен был пройти нигде…

Объект, похожий на гигантскую антарктическую медузу ци-анею, внезапно проявившийся, как фотография в проявителе Чибисова, вряд ли мог ответить на мои думы. Колеблющийся силуэт приближающегося желеобразного тела, облачённого в просторный домотканый балахон, спадающий до самых щиколоток и обрамлённый воланами из тончайшего шёлка, становился всё отчётливее. Я распознал в нём Второго Хранителя тайн Вселенной Аммонитяна Рефаима Замзумимамовича. Где обитал Первый Хранитель, никто не знал.

Подлетев и даже не поприветствовав меня, Рефаим Замзумима-мович, вперившись взглядом в меч, внезапно вспыхнувший холодным пламенем, начал с места в карьер:

— Классная штукенция твой меч. Что хошь за него? Консалтинговую компанию, например, могу подарить. Станешь владельцем, будешь как кум-каралюм. Или топ-менеджером Большого Холдинга. Топ-менеджеру меч ни к чему. А то бери выше — поставлю президентом цифровой платформы Alibaba со всеми его разбойниками. Что тебе сподручнее? О зелени уже и не говорю — сам позеленеешь. Дом купишь в стиле хай-тек в Майами, ламборджини. Ну, и прочее. Любые преференции будешь иметь.

Тошно мне стало от его щедрот. Знаю я этих замзумимамовичей. Одно только против них и есть оружие — меч священный. Замахнулся им что было сил.

Скукожился Замзумимамович, сдулся и заскулил, как сука, зажатая дверью:

— Нэ убывай мэнэ, лыцарь благароднай! Службу табэ лубую саслужу…

— Да пошёл ты… — сказал я в сердцах.

И он не пошёл, а полетел. Полетел на своей мезонной карете, появившейся неизвестно откуда. Полетел наверняка туда, куда его послал, удаляясь от места нашего саммита со сверхсветовой скоростью.

А вернулся уже не на одной, а на двух каретах. Вместо лошадей громоздились какие-то невероятные устройства с множеством закрученных петлями труб и патрубков, мигающими маячками, штотцами[71] и прочими деталями неизвестного предназначения.