Preludio forte

- Кир... - пробормотал Кирис. Язык саднило, словно прикушенный, а тело казалось ватным. - Кирис Сэйторий... Пить!

- В сознании! - изумленно проговорила какая-то женщина. - Он в самом деле в сознании! Кирис! Ты меня слышишь? Понимаешь? Можешь глаза открыть?..

Кирис с трудом разлепил веки, которые резало словно от попавшего песка. Над ним склонились три фигуры в белых халатах, лица казались неразличимыми, словно не в фокусе. Впрочем, зрение постепенно возвращалось. Он пошевелился, устраиваясь поудобнее.

- Где я? - прошептал он.

- В госпитале, - проинформировал мужской голос. - Ты помнишь, что с тобой случилось?

- Трубы... сверху посыпались... со стеллажа...

Он напрягся, пытаясь сесть, но его тут же ухватили за руки и за ноги.

- А ну лежать! - скомандовали ему. - И не дергаться!

- Кирис, я тебя сейчас немножко поколю, - сообщила женщина. - А ты мне говори, чувствуешь или нет.

С него сдернули простыню, и он машинально попытался прикрыться - но его руки так и не отпустили. Тут же в большой палец ноги тихонько кольнуло.

- Чувствуешь? - переспросила женщина.

Кирис кивнул.

- А так?

От страшной боли в пальце другой ноги Кирис взвыл в голос, забившись в удерживающих его руках. Тело заболело сразу в десятке мест - голень, колено, мошонка, левое подреберье, под правой лопаткой. Казалось, что в него вбивают раскаленные гвозди. Впрочем, ощущения тут же прошли, и он, тяжело дыша, обмяк.

- Не надо больше... - шепотом попросил он. - Больно. Везде.

- Кирис! - встревоженно позвала женщина. - Тебе и в самом деле так больно? Я едва коснулась твоего пальца спичкой.

- Больно... - снова прошептал Кирис.

- Странно. Кир, ты ведь у нас сильный мальчик, верно? Сильный и храбрый, да? Давай попробуем еще раз. Если снова станет больно, тут же прекратим, обещаю. Готов?

Кирис не успел ничего ответить, как что-то снова кольнуло его в многострадальный палец. Он рефлекторно разинул рот в спазматическом вопле - и замер.

- Нормально, - сказал он уже в голос. - Не больно.

- Но чувствуешь?

- Да.

- Ничего не понимаю... - задумчиво сказал мужчина. Зрение у Кириса уже восстановилось, и он уже вполне разбирал лица. Тетка в белом халате казалась довольно пожилой, первый мужчина носил густую бороду с усами, маскирующие возраст, а второй выглядел молодым. Сейчас говорил бородатый. - Ну просто ничего. Так не бывает. А, Абеллина?

- Не бывает, - согласилась тетка. - Тридцать лет неврологом работаю, всякого навидалось, но с таким впервые сталкиваюсь. Я думала, он не выживет.

- На рентгене с позвонками все в порядке, - напомнил молодой.

- Неважно. Ты же сам видел, у него все признаки тяжелого ушиба спинного мозга с аксональными разрывами на уровне шестого и седьмого шейного. Я вообще не понимаю, почему он все еще дышит.

- Абеллина! - напомнил бородатый, глазами указывая на Кириса. Тот невольно дернулся. Что значит "почему все еще дышит"?

- Ох, язык мой... Кир, - тетка склонилась над Кирисом. - Ты меня хорошо понимаешь? Хорошо слышишь?

- Да...

- Кир, давай мы еще немного тебя поколем, а ты сообщай, что чувствуешь. Только не двигайся, пожалуйста.

Следующих минут пять его действительно кололи со всех сторон. Обычно уколы оставались легкими, но иногда отдавали резкой болью, к счастью, куда более слабой, чем в первый раз. Боль ни разу не повторилась дважды: второй укол воспринимался нормально. В нескольких местах обнаружилось онемение кожи, где он не чувствовал вообще ничего, но в одном оно прошло еще до того, как тетка закончила обследование.

- Ничего не понимаю, - повторила тетка, закончив. - Кир, как ты себя чувствуешь? Какие-то необычные ощущения? Нет? Попробуй поднять левую ногу и подержать на весу, только осторожно.

Кирис послушно поднял сначала левую, потом правую ногу, потом руки. Ватность в теле стремительно проходила, зато начала саднить кожа на затылке и шее. Судя по ощущениям, там у него сидели солидные гули. Потом ему позволили аккуратно подняться и заставились выполнять глупые упражнения - поднимись на носки, достань пальцем до носа, наклонись назад... Он чувствовал себя крайне неуютно, кривляясь голым, но не посылать же их подальше? В конце концов ему позволили завернуться в простыню и присесть на край кушетки, пока вся троица тихо совещалась в другом конце комнаты, которая по рассмотрению оказалась чем-то вроде процедурного кабинета. От стеклянных шкафов резко пахло медикаментами, а на светящемся настенном экране висели темные, в светлых разводах, рентгеновские снимки.

- Ну, Кир, - наконец подошла к нему женщина и усаживаясь, - перепугал же ты нас. Ты помнишь, что произошло после того, как упали трубы?

- Нет.

- Тебя привезли сюда, в госпиталь, без сознания. Ты дышал, сердце билось, но тем все и ограничивалось. У твоего тела полностью отсутствовали реакции... м-м, довольно сложно объяснить. В общем, мы были уверены, что ты умрешь или останешься парализованным на всю жизнь. А ты очнулся и даже вполне неплохо себя чувствуешь. Кир, малыш, мы представления не имеем, как ты выкарабкался. Ты знаешь что-нибудь о себе? Что-то необычное? Что отличает тебя от других людей?