Премия Дарвина

Позже она так и не смогла объяснить себе, почему крикнула именно эту фразу.

Взревел мотор, и Кира с наслаждением надавила на педаль газа. Молодой полицейский, успев подняться, тщетно рвал на себя ручку двери – Кира злорадно показала ему средний палец и резко рванула с места.

Кажется, при развороте она задела пару соседних машин. Кире на это было наплевать. Взвизгнув покрышками, огромный автомобиль резво помчал к выезду из бетонного лабиринта. В зеркальце заднего вида Кира видела, что оба полицейских бегут следом и отчаянно жестикулируют. Потом она наконец въехала в поворот и, миновав спираль подъемника, выскочила на улицу.

Кира гнала по Москве, с наслаждением вдыхая чудесный запах нового автомобиля – Рендж Ровер она приобрела чуть больше месяца назад, получив несколько рекламных гонораров. Она включила музыку, порылась в бардачке, обнаружила там свои любимые солнечные очки-авиаторы, немедленно их надела. Глянула на себя в зеркальце, хмыкнула – очки сделали глупое круглое лицо почти стильным. Кира снова чувствовала себя живой. Владеющей ситуаций. Имеющей какие-то перспективы. Она опустила стекло и вдохнула полной грудью прокопченный сотнями двигателей, пахнущий нагретым асфальтом и пылью горький столичный воздух. Он был прекрасен! Так пахнет жизнь!

Продавать внедорожник она, разумеется, не будет. Главное сейчас – как можно быстрее выехать за территорию Москвы, добраться к вечеру до какой-нибудь глухой дыры, типа Коломны или Шатуры, залечь на дно, выспаться прямо в машине, а с утра придумать, что делать дальше.

Это был отличный план!

Кира улыбнулась, притормозила на светофоре, барабаня пальцами по рулю в такт музыке. Глядя на яркий фасад крупного торгового центра, на той стороне улицы, расслабленно подумала, что надо будет потом придумать, как разжиться новыми шмотками. И тут порыв ветра швырнул ей в лобовое стекло какую-то мятую листовку. Кира включила дворники, чтобы смахнуть листовку со стекла, но яркая бумажка зацепилась за дворник и теперь маячила туда-сюда перед глазами. Кира недовольно скривилась, высунулась из машины, дернула листок и уже хотела его выбросить, но в глаза ей бросилось слово «СОРТИРОВОЧНАЯ», напечатанное крупно вверху рекламного объявления.

Похолодев, Кира вернулась за руль и прочла короткое послание:

«Сортировочная» информирует: уклонение от миссии более чем на 24 часа означает отказ от сотрудничества. В этом случае временно выданное тело будет возвращено на склад, а душа будет отправлена в Департамент Наказаний».

– Черт! – выругалась Кира и смяла листовку.

В груди у нее похолодело, а в затылке, как тогда, в день смерти, возник противный, почти физически ощутимый звон: «зыыыыы».

Ну, разумеется! Они ее не отпустят. Они никого не отпустят. Кира и ее случайные друзья по несчастью – просто кучка марионеток, которых дергают за веревочки кукловоды из «Сортировочной». А если куклы будут себя плохо вести, их немедленно утилизируют.

Кира сунула смятую листовку в карман, выключила музыку, какое-то время катила по Садовому кольцу в тишине, опустошенно глядя на дорогу. А потом развернулась недалеко от метро «Курская» и поехала дальше, мимо ненавистного теперь Ленинградского вокзала, в сторону улицы Русаковской.

4. МОГИЛА НЕ ИСПРАВИТ

Питбуль был на кухне, когда черный телефонный аппарат зазвонил. Поначалу он вообще не понял, что это за звук и откуда он доносится – просто озадаченно вертел головой, пытаясь понять источник надсадного дребезжания. Потом взгляд Питбуля упал на громоздкий допотопный аппарат, на подоконнике, и он задумчиво замер над телефоном.

Надо ли на что-то нажать, прежде чем снять трубку? Или нужно крутануть диск? Подобные штуки он видел в кино. Или в компьютерных играх.

– Отойди, салага! – произнес за его спиной девчачий голос, и Саныч, оттеснив зависшую над телефоном старуху, снял тяжелую трубку.

Голосов радиоведущих в ней не было. В трубке стояла вязкая, глубокая тишина – словно собеседник вышел на связь с другого конца Вселенной. Потом трубка пощелкала и, наконец, скрипучий голос сообщил:

– Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча. Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча. Двадцать третье. Пятнадцать ноль-ноль. Встреча.

Саныч озадаченно слушал закольцованное сообщение, а потом, спохватившись, кивнул Питбулю:

– Бумагу неси! И ручку!

Питбуль – который не слышал, что там такое вещала трубка – вышел в коридор, озадаченно повертелся на месте, пытаясь понять, есть ли среди нагромождения книг и пыльных сувениров тетрадь или блокнот. Потом, плюнув, вынул из полки первую попавшуюся книгу в мягком переплете, нашел в плоской вазочке со всякой ерундой обгрызенный зеленый карандаш и вернулся на кухню. Следом подтянулись Вовчик и Лида, которые тоже услышали звонок.