Премия за риск

– Ты играл со мной! – воскликнул Дилон.

– Я хотел выяснить, что вы из себя представляете, – пояснил Арек.

– Ты, должно быть, сейчас лопнешь от самодовольства! Для тебя это была всего-навсего игра. Ладно, теперь давай ее завершим.

– Что ты имеешь в виду?

– Убей меня!

– Зачем? – поинтересовался Арек.

– Затем… А что, собственно, тебе остается? Почему у меня должна быть иная участь, чем у остальных?

– Ты встретился кое с кем из остальных, Дилон. Ты сражался с Эйтаном, обитавшим на своей болотистой планете до того, как отправиться в путешествие. А твой вкрадчивый двойник – это Оолемрик, прибывший сюда совсем недавно. И все они поначалу очень походили на тебя – так же рвались в бой.

– И?..

– Мы приняли их, освободив место, и стали гораздо богаче. Вместе мы нечто гораздо большее, чем те слабые создания, что существовали поодиночке.

– Вы живете все вместе? – прошептал Дилон. – В твоем теле?

– Конечно. Хорошие тела в Галактике редкость, да и подходящих мест для житья не так уж много. Дилон, познакомься с моими партнерами.

И Дилон снова увидел аморфное существо, и покрытого чешуей Оолемрика, и еще дюжину других.

– Но такого просто не может быть! – воскликнул Дилон. – Чуждые друг другу расы не могут жить вместе! Жизнь – это вечная борьба. В этом основной закон природы!

– Добавь: свойственный юным расам, – пояснил Арек. – Мы давно открыли, что сотрудничество означает выживание для всех, причем гораздо более успешное. Скоро ты сам в этом убедишься. Добро пожаловать в нашу конфедерацию, Дилон.

И Дилон, все еще ошеломленный, вступил в цитадель.

Девушки и Ньюджент Миллер

Ньюджент Миллер склонился над землей и изучил отпечатки, аккуратно разгребая перочинным ножом листья и веточки.

Свежие, стопа небольшая. Неужели женская?

Разглядывая следы, Миллер буквально видел, как из них вырастает женщина. Он с нездоровой живостью представил высокий подъем ступней, узкие лодыжки и стройные золотистые голени. Возведя воображенную красавицу на умозрительный пьедестал, Миллер восхитился грациозным изгибом ее спины и явственно различил…

– Довольно, – сказал он себе.

У него нет ничего, кроме следов. Надежда опасна, желание грозит катастрофой.

Миллер был долговяз и тощ; на его лице застыла печальная мина. Дочерна загорелый, он носил голубую рубашку с коротким рукавом, брюки цвета хаки и кроссовки. На спине висел рюкзак, рука сжимала счетчик Гейгера. Он не расставался с очками в роговой оправе. Левая дужка сломалась и была скреплена веточкой и веревочкой, а носовая усилена проволокой. Эти очки были главным сокровищем Ньюджента. Он страдал сильнейшей близорукостью. Если стекло разобьется, замены ему не найти. Иногда Миллеру снился кошмар, в котором очки сваливались с носа, а он порывался поймать, но промахивался, и они, кувыркаясь, летели с горной кручи.

Он насадил очки поплотнее, прошел несколько ярдов и снова нагнулся. Удалось различить и другие следы; здесь прошло не меньше двух пар ног. И прошли недавно, судя по состоянию почвы.

Миллер спохватился, что дрожит от волнения. Он присел на корточки над следами и напомнил себе, что не вправе надеяться. Люди, которые тут побывали, наверняка уже мертвы.

И все-таки надо убедиться. Ньюджент выпрямился и пошел по следам. Они вели через выгоревшее поле на окраину леса. Он остановился и прислушался.

Стояло безмятежное сентябрьское утро. Солнечный свет заливал заброшенные нивы и отражался от белых, как голые кости, ветвей. Тишину нарушали только усталые вздохи ветра и фоновое пощелкивание прибора.

«Нормальный уровень, – сказал себе Миллер. – Кто бы здесь ни прошел, у него был счетчик».

Но устройством могли пользоваться неправильно. Сегодня ничего не стоит нахвататься рентгенов и умереть от лучевой болезни. Надежда – непозволительная роскошь. Миллер оставался здоров исключительно благодаря тому, что не надеялся, не мечтал и не вожделел.

«Если они мертвы, – решил он, – я устрою им достойные похороны».

Эта мысль отогнала подлых демонов желания и надежды.

В подлеске след потерялся. Миллер хотел было пойти дальше напрямик, но счетчик бешено затрещал. Тогда Ньюджент сделал крюк, держа прибор перед собой, обогнул горячий участок, свернул опять и двинулся параллельно следу. Он старательно считал шаги. Не хотелось забрести в радиоактивный карман, не имея четкого представления о выходе. Месяца три назад такое случилось, и, пока Миллер выбирался, у счетчика почти сели батарейки. Теперь в рюкзаке лежат запасные, но лучше зря не рисковать.

Ярдов через двадцать Миллер свернул и, всматриваясь в землю, двинулся наперерез воображаемой тропке.

Ему повезло. Он вновь обнаружил следы, а рядом – клочок ткани на ежевичном кусте. Миллер сорвал его и сунул в карман. Следы казались очень свежими. Допустима ли хотя бы слабейшая надежда?