Премия за риск

Девушки все еще были очарованы Миллером. Секунду они колебались. Затем, повинуясь воле мисс Денис, достали из рюкзаков камни. Взволнованные, они выжидающе смотрели на свою предводительницу.

– Уйдете вы или нет? – спросила та.

– Нет!

– Бейте его!

Миллер отвернулся, чтобы прикрыть счетчик, и камни ударили по спине и ногам. Он с трудом верил в происходящее. Мисс Денис неловко попыталась его проткнуть, Ньюджент увернулся и левой рукой перехватил древко. Они вступили в борьбу.

Вырывать копье Миллер мог только одной рукой, к тому же мисс Денис, не уступавшая быку силой и телосложением, оказалась слишком серьезным противником. Она высвободила копье и треснула Миллера по голове шишковатым концом древка. Девушки закричали от восторга.

Теперь Миллер стоял на коленях под градом камней. Острие ткнулось в бок. Он откатился и вскочил на ноги.

– Смерть ему! – крикнула мисс Денис. – Убейте скота!

Разгоряченные девицы надвигались на Миллера. В рассаженном боку стреляла боль. Ньюджент повернулся и задал стрекача.

Он не знал, сколько времени мчался в зеленом лесном полумраке. Наконец выбился из сил. Тогда он вынул из кармана перочинный нож и повернулся. Но никто его не преследовал.

Миллер улегся на прохладную землю и попытался осмыслить случившееся. Должно быть, эта мисс Денис рехнулась. Старая мужененавистница, закоренелая лесбиянка вконец сошла с катушек. А девушки? Он был уверен, что девушки не желали ему зла. Возможно, он понравился им. Но они танцуют под дудку старой ведьмы.

Он убедился, что не потерял ни счетчика Гейгера, ни очков. Спасибо и на том. Без этих вещей ему нипочем не найти свой лагерь.

Миллер и до войны подозревал, что человечество маленько не в своем уме. Что уж говорить о переживших атомный холокост – такие испытания всяко не идут на пользу психике. Эта мисс Денис просто буйнопомешанная. Вообразить, будто мужчины – вымерший вид!

Ньюджента шокировала мысль, что сам он способен представить возрожденный мир без мужчин. С другой стороны, много ли их выжило? У многих ли были счетчики Гейгера, многим ли удалось преодолеть опасности, которые подкарауливали их после войны на каждом шагу?

Впрочем, это его не касается. Он не в ответе за человеческую расу. Глупо было выпускать демонов желания и надежды. Теперь надо загонять их обратно в клетку. Но он справится. Проживет оставшиеся годы среди книг и картин. Быть может, останется последним на земле по-настоящему цивилизованным человеком.

Цивилизованным…

Миллер поежился, вспомнив лица Сьюзи и других девушек, их внимательные кошачьи глаза. До боли обидно, что не удалось договориться с мисс Денис. Но в сложившихся обстоятельствах он не в силах ничего поделать…

Разве что распрощаться с принципами, по которым жил до сих пор.

Сумеет ли он? Миллер оглядел свой нож и покачнулся под тяжестью навалившихся на плечи демонов. Пальцы стиснули рукоятку.

Через секунду последний в мире цивилизованный человек был мертв. Вместе с ним почили последний пацифист и убежденный отказник от воинской службы, последний коллекционер живописи и библиофил.

На смену этим милым сущностям пришел Миллер с ножом в руке, который озирался посреди леса в поисках чего-нибудь подходящего.

Он нашел увесистый трехфутовый сук, опаленный и сбитый молнией.

Миллер быстро срезал лишние ветки. Скоро мисс Денис узреет кошмарное воплощение волосатой, вонючей, блудливой половины человечества с дубиной наперевес. Хорошо бы она успела понять, что разбудила зверя. Вот будет сюрприз.

А следующий сюрприз вскоре получат девушки. И в первую очередь Сьюзи.

Рыцарь в серой фланели

Способ познакомиться со своей будущей женой, который избрал Томас Хенли, заслуживает внимания в первую очередь антропологов, социологов и тех, кто изучает странности человеческой натуры. Он дает пусть скромный, но образчик одного из самых непонятных брачных обычаев конца XX века. Поскольку обычай этот сильно повлиял на матримониальную индустрию современной Америки, то, что случилось с Хенли, имеет немаловажное значение.

Томас Хенли был стройный юноша высокого роста, со старомодными вкусами, пороками, которые отличались умеренностью, и умеренностью, которая граничила с пороком. В разговорах, что он вел с преподавателями как мужского, так и женского пола, все было абсолютно на месте, включая грамматические ошибки, точь-в-точь приличествующие его возрасту и общественному положению. Он был владельцем нескольких костюмов из серой фланели и множества узких галстуков в косую полоску. Вы скажете, что из толпы его можно выделить по очкам в роговой оправе, – ничего подобного. Вы ошиблись, Хенли еще незаметнее.

Кто бы поверил, что этот смирный, безликий, деловито-усердный и со всем согласный молодой человек в душе одержим жаждой романтики? Как ни печально, поверил бы всякий, ибо обманчивая внешность обманывала только своего владельца.