Преобразователь

— Нет, — словно угадав мои мысли, Эдик покачал головой и надел на иголку пластмассовый колпачок. — Не волнуйся, я сделал все, как ты просил, — глухо произнес Эдик из-за намордника. — Просто я подумал… мне показалось, что искать ты можешь только в одном месте. И я решил помочь тебе. Я подумал, что ты захочешь превратиться в крысу, но ты не знаешь, как вернуться из крысы обратно. Проблема в том, как я говорил тебе, что процесс неуправляем. Ни туда, ни обратно вы не переходите по своей воле. Но и мы не стоим на месте! — посмотрев на часы, Эдик стянул маску, и теперь она болталась у него на подбородке.

— Мы нашли стимулятор обратного перехода. Что-то среднее между гормоном и антидотом, — Эдик улыбнулся и похлопал рукой по тумбочке. — Удивительно, конечно, но помогает. Этот препарат еще в разработке, но у меня не было выхода. Вдруг ты бы завис в виде крысы навсегда? — Эдик поморщился как недовольный ребенок. — И чтобы я тогда делал? Кормил тебя сырым мяском и бананами, умоляя откликнуться на имя «Сережа»?

— Я… тебя… ненавижу… — из моего горла снова вырвался сип, но отдельные звуки уже можно было разобрать.

— И не надо меня благодарить, — Эдик убрал в карман пустой контейнер из-под ампулы.

— Пить дай… во-ды…

— Пить? — Эдик разговаривал со мной, как сиделка с паралитиком, и, кажется, наслаждался этой ролью.

Я заметил, что нам гораздо милее обездвиженные и немые близкие: так их проще любить.

— Конечно, тебе нужно много воды сейчас, — Эдик вышел.

Я огляделся. Память возвращалась, и непонятные картинки в мозгу обретали с трудом уловимый смысл. Как будто тебя разбудили посреди ночного кошмара: ты помнишь, что он был, в голове мелькают отдельные слова и кадры, но общую суть уловить нельзя. Но я помнил: что-то случилось, пока я был крысой, что-то важное, просто очень важное. Я что-то нашел. Я нашел то, что искал. Но что это? Где это?

Я хотел встать, но мышцы не слушались. Похоже на состояние после отравления или когда температура сорок. Едва оторвав голову от подушки, я снова уронил ее обратно, успев краем глаза заметить, что дверь в ванную открыта, а шпингалет сорван и валяется на полу. Едкий запах шел именно оттуда.

Вернулся Эдик с двумя стаканами воды.

— Хотел встать? Не получится, Серег, пока. На, пей.

— Что там бы-ло… как ты ме-ня… — я выдавил слова, прозвучавшие как междометия.

— Все просто. Я открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру и обнаружил запертую изнутри дверь в ванную. Нетрудно было догадаться, что ты там делал. Дальше я поступал как обычно — можно даже сказать, что по инструкции. Я надел перчатки и маску, приготовил баллончик со специальным средством и выбил дверь. Я едва успел тебя перехватить, пришлось буквально гасить тебя аэрозолем. Ты визжал и очень проворно метался, но выскочить и удрать в какую-нибудь дыру не успел. Потом ты упал, а я, извини, поднял тебя за хвост и отнес в кровать. Чтобы облегчить переход, мне пришлось уколоть тебя. Потом еще один укольчик — и ты уже снова наш Сережа.

— Т-ты св-сво-лочь…

— А как ты думаешь, я вас ловлю? Вот превратится какой-нибудь председатель совета директоров или депутат в крысу, охрана позвонит, я приеду: прыск, укольчик — и он снова человек, — Эдик усмехнулся и, стянув с головы уже ненужную маску, бросил ее туда же, на тумбочку.

Где-то в глубине его глаз прятался едва уловимый, ставший привычным, ужас. Эд молча отвернулся к окну, и я заметил уже обозначившуюся складку в уголке его рта и морщинки у виска.

«Что бы мы без вас делали, сподвижники!» — буркнул я под нос, так как не был уверен в голосовых связках.

— А, что? — Эдик обернулся. — Что-нибудь еще? Не волнуйся, я сейчас уйду. Ампулы мне даже списывать не надо — это же экспериментальный препарат. Слежку наши сняли, но насчет тех — не могу сказать. Только помни — у тебя осталось всего шестнадцать часов: ты потратил время на переход. Еще два часа лежи и пей: я тебе в кастрюле воду принесу. Потом можешь делать что хочешь, только не мойся больше и обойдись без алкоголя. Да, и секс не советую. Последняя фраза прозвучала вполне невинно, вписываясь в ряд «запрещенных действий», но что-то в его интонации меня насторожило.

Эдик уже почти поднялся, как я ухватил его за запястье и притянул обратно.

Я впился в него взглядом, пытаясь отыскать в его глазах ответ на мучивший меня вопрос. Уголки его губ дернулись, и он кивнул. Потом для верности добавил:

— Конечно, милый. А ты как думал? Так что секс вам противопоказан еще недельку.

— Значит, вы все…

— Современная медицина знает все! А если не знает — добрые люди подскажут.

— Эдик… Ты… — я сжал его запястье.

Эдик похлопал меня по пальцам.

— Все нормально, Серый. Все нормально.

Он аккуратно высвободил руку, на которой остались белые пятна, и потянулся за пиджаком, висевшим на спинке стула. Собрал ампулы в салфетку, туда же сложил шприц и баллончик. Подхватил использованную повязку и сгрузил все в пакетик, который ловко запечатал.

— А ты, Эдичка, будто и не рад. Правильное направление выбрал, наши победят. Что ж ты, мо́лодец, не весел, что ж ты голову повесил?