Преодоление

До выхода кольцевой дороги на проспект оставалось не менее пяти километров. Идти напрямик через лес было бессмысленно: в такую темень не найдешь и тропы. Возвращение назад вряд ли сократило бы путь. Пришла мысль — остановить идущий в город самосвал, но, как нарочно, машин больше не было. Только у поворота дороги на плотину Василий увидел карабкающиеся в гору фары, но уже через минуту он определил, что машина была легковой. Он круто повернул и пошел вперед. Машина приближалась, послышались назойливые гудки. Мимо со свистом пронесся «газик», оставив за собой гарь бензина и обрывки пьяной песий. Василий снова пошел по середине дороги. А «газик» остановился, и из него вышли двое здоровых парней, которые явно ждали, когда приблизится Василий. Не останавливаясь, он невольно засунул руку в боковой карман пиджака, сжал кулак.

— Давай, давай! — крикнул один из парней. — Соскучились!

Другой, покрупнее первого, отделился от машины и пошел навстречу. «Это — враг», — подумал Василий и вспомнил совет институтского товарища: «Встретится один — смело иди вперед, двое — врежь сильному, трое — уходи, будешь бит…» В следующее мгновение настороженность исчезла: Василий узнал Петра Норина, но не сразу разжал кулаки, не сразу вынул руки из карманов.

— Что, Василий Иванович, не узнали?

— Признаться, нет. Никак не ожидал.

— Я тем более. Думаю, что за фигура на большой дороге. Потом смотрю — вы! Куда, откуда?

— Собственно, никуда. Прогуливаюсь.

— Нашли место. Садитесь, подвезем. Ну, ну, не раздумывайте! Мигом будем в центре! Или вам домой?

— Да нет…

— Я тоже не тороплюсь. Может быть, посидим в «Волне»? Там есть теперь отдельный зальчик, чтобы не быть на виду.

— Нет, — сказал Василий, — не испытываю желания.

— Не иначе, опять туго с деньжатами? Так я беру на себя! Прямо скажу, очень о вас соскучился, и разговор есть.

— Куда? — спросил шофер.

— Гони в «Волну». Устал небось? Там я тебя отпущу.

— Устал не устал, а второй день дома не был.

— Работа, брат, требует жертв. Вообще-то намотались мы с ним, — сказал Норин, обращаясь к Василию. — До самого райцентра двинули, ночевали в Разъезде.

— Командировка?

— Не говорите, вся моя жизнь — сплошная командировка. Но я люблю. Всюду друзья-приятели. И дело идет, и прием соответствующий.

— Так зачем же я вам понадобился?

— Это потом… Вот сядем за стол, закажем ужин… Кстати, мы еще с вами не обмывали мою новую должность!

— Опять новую?

— А как же! Между прочим, предлагают работу в областном центре. Правда, тут есть одно «но», имеющее прямое отношение к вам… Так! Притормози, — сказал он шоферу. — Машину в гараж, и — свободен!

Захлопнув дверцу, Норин обхватил Василия своей крепкой рукой и, продолжая разговор, повел его к дверям ресторана.

— В большой город я пока не спешу. Это примерно к весне. Сначала надо утвердиться здесь и кое-что завершить… Проходите прямо через зал. Дверь направо.

Они вошли в небольшую комнату с двумя составленными столами посередине. Здесь же, у входа, была прибита вешалка.

— Раздевайтесь, Василий Иванович. Сейчас мы все быстро организуем.

Вскоре появилась официантка Маша, улыбаясь, поздоровалась, спросила:

— Говорят, женились вы, Петр Иванович?

— Женились, женились! И еще будем.

— Орел! — хихикнула Маша и, приняв заказ, засеменила из комнаты.

— Я еще ни разу не встречал вас вместе с женой, — сказал Василий. — И сейчас вы домой не торопитесь.

— Но я же еще считаюсь в командировке.

— И не тянет домой?

— Откровенно? Не тянет. Не потому, что до некоторой степени вольный казак. Не люблю, когда меня в чем-нибудь ограничивают. Но это куда ни шло. Одно другому не мешает. Какая-то обстановка у нас создалась не та. Придешь домой и чувствуешь — не тот климат. Особенно после командировки в Москву. Видно, не разобрался я в ней — ни тебе привета, ни улыбки. Сядет и думает о чем-то. Спросишь: о чем? Молчит. Или в конспекты уткнется. — Норин закурил, подошел к двери. — Куда она запропастилась? — Он заглянул в соседний зал. — Слушайте, Василий Иванович, не пригласить ли нам сюда Ниночку? Женщина, как известно, украшает стол. А? Вы знаете врачиху Ниночку? Это же — люкс, а ужинает одна.

Ответить на этот вопрос помешала официантка. Она принесла бутылки и закуски, хихикнула и вновь исчезла.

Норин взял бутылку и налил не в рюмки, а в фужеры.

— Давайте хлопнем!

— За должность?

— И за должность, и за перспективу. А можно и просто так.

Василий отодвинул фужер.

— Зачем пить, если нет никакого желания.

— Аппетит приходит во время еды.

Василий провел рукой по рассыпающимся черным волосам, но они упрямо выбивались из-под ладони и вновь падали на лоб. Вертикальная складка между бровями напряглась. Он потянулся к папиросам и вдруг вскинул глаза на Норина.

— У вас ко мне был какой-то разговор?

— В общем-то это пустяк, я думаю, вы мне поможете. Одним словом, к весне у меня должен быть диплом. Понимаете?

— Что вам мешает его получить?

— Есть у меня, так сказать, одна, задолженность. И как раз по математике. Надеюсь, вы не откажете в этом пустяке?

— Принять?

— Ну принять не принять. Короче говоря, расписаться в зачетке. Больше тройки мне не надобно.