Преодоление

Я только плечами пожала. Паук вздохнул и сообщил, что хочет спать. Я не возражала и сказала, что тоже хочу отдохнуть. Сама же просто наблюдала за небом. Совершенно не похожее на земное. Другие созвездия. Хм… надо же, за разговором даже не заметила, как стемнело. А ведь подходящий момент для побега. Следующий навес в стороне, и нас не видно. Убрать маскировку, разломать эти колодки и к лесу. Пусть потом гадают, кто помог. Остается только одна проблема — Паук. Чем-то мне понравился этот парень. Он просто симпатичен мне был, и думать о нем как о нежелательном свидетеле мне совершенно не нравилось. Для доверия, чтобы бежать вместе, я его слишком мало знала и не могла открыться полностью, а для устранения свидетеля я его уже узнала слишком хорошо. Тут я даже содрогнулась. Неужели это я? Неужели это я сейчас размышляю, уничтожить этого мальчишку как свидетеля или пока не рыпаться и оставить все как есть? Что же со мной сделала эта Алкена? В кого превратила?

Второй момент остался прежним — я все еще не уверена, что смогу обуздать свое второе я. Вдруг оно решит, что для дела полезно устроить бойню? Человек я или чудовище? Кто я?

— Пусть остается как есть, — решила я. Вот и проверим. Может, я зря о себе столько воображаю, и я ничуть не лучше магов, но мне надо это знать. Надо знать, где та черта, дальше которой я перейти не смогу даже ради жизни. К тому же общение с Пауком действительно очень познавательно.

За размышлениями я и сама не заметила, как уснула. Разбудила меня утренняя роса. Одежда — хоть отжимай. И холодно. Бр-р-р. Я передернулась, заметив, что Паук тоже ежится от холода.

— С добрым утром.

— Издеваешься? — покосился на меня мальчишка. — Чего ты в нем доброго увидел?

— Ну… мы еще живы. Как тебе такой вариант?

— Если это единственная радостная новость, то…

— Только не говори, что хочешь умереть.

— Странный ты все-таки, — рассмеялся Паук. — Не унываешь даже сейчас, в последний день свободным человеком.

— Думаешь?

Вместо ответа Паук сел и кивнул в сторону дороги. Я присмотрелась и увидела вдали цепочку бредущих людей. Кто-то ехал на лошади, но большинство плелись пешком. Разглядеть подробности было еще невозможно, но кто это, было понятно сразу.

— Караван прибыл, а с ним наверняка и эктипос.

— Клеймовщик… а ты не знаешь, куда нас поведут?

— Скорее всего, на север, к реке.

— Удачно, — кивнула я своим мыслям. — Мне по пути. Как раз в сторону Фламина.

Паук расхохотался.

— Ты говоришь так, словно не тебя схватили охотники, а ты нанял их в охрану и теперь они сопровождают тебя.

Я прикусила язык. М-да. Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу, потому свела все к шутке:

— Я же говорю, во всем надо находить хорошее. В данном случае я все-таки попаду туда, куда шел.

— Мы бы с тобой подружились, если бы встретились раньше, — вздохнул Паук.

— А что с нами потом будет?

— А что потом? Доставят на рынок и продадут. Если нас поведут на север, значит, пойдем на Ровненский рынок. А если за запад — на Торонский. Только на запад вряд ли поведут, он дальше, и сейчас там не сезон. Торон — порт на Лазурном море, а там весенние шторма, и оттуда так просто не уплыть.

— Ты много знаешь о маршрутах рабских караванов.

— А кто в Гильдии не знает?

— Зачем вам это знать? — удивилась я.

— К нам обращаются за помощью иногда.

— Вы помогаете караванщикам рабских караванов?

— А что тебя удивляет? Рабы тоже есть хотят, мы снабжаем караваны припасами в дороге. Очень выгодно.

— Значит, на тебе тоже кто-то наживется. Не находишь, что это иронично?

Паук посмотрел на меня как на сумасшедшую и улегся.

— Дурак ты, — буркнул он.

— Дурак ты. Для тебя это был заработок, пока самого не коснулось.

Паук промолчал. Либо задумался, либо обиделся. Ну и фиг с ним.

Караван тем временем уже прошел деревню, и людей разместили в стороне от нас неподалеку от леса. Я сначала удивилась, а потом заметила, что все рабы закованы по рукам и ногам. Не побегаешь. К тому же цепи на руках крепились к одной общей. Точнее, люди были разбиты на несколько групп, каждая из которых прикована к своему отрезку цепи. Теперь их замкнули вокруг деревьев и повесили замок. Даже если его и откроют, далеко ли убегут шесть человек на одной цепи в кандалах?

В деревне поднялась суматоха. Видно было, как рабам понесли огромные котлы с едой. Надсмотрщики следили, чтобы досталось каждому. Кажется, дедовщина среди рабов не приветствуется. Больше всего я опасалась именно этого.

И еще момент: в кандалах сидели только мужчины. Как я заметила, девушки ехали на телегах. Скованные они или нет, отсюда не видно, но их везли, пешком не шел никто. Вот ведь несправедливость. Знала бы — не стала бы изображать из себя мальчишку. С другой стороны, как подсказывает опыт, такое бережное отношение неспроста, и не уверена, что мне хочется знать, почему так.

До полудня ничего не происходило, если не считать, что покормили и нас — не очень вкусно, но обильно, — а потом пленников стали доставать из колодок и куда-то уводить. Наш навес последний, потому нам пришлось ждать долго.