Преодоление

– Вот ты сказал «сам собой», – задумчиво и немного печально произнес Дима. – Ты невольно подчеркнул то, что постоянно подчеркивают все энтрописты – слово «самопроизвольно». И тем самым, точь-в-точь как мои оппоненты, исключил активную, организующую роль человека в процессе, оторвал его от природы, частью которой он является. Это наша всеобщая беда и несчастье – отделять самих себя от природы. Если подумать, очень хорошо подумать, подобное обособление в конечном счете приводит к признанию того, будто человек не является продуктом космического развития, эволюции мира, а помещен, втиснут в него нематериальной силой. Попросту – богом. Везде и всюду мы повторяем: «Человек и природа», «Наедине с природой», «Рассказы о природе»… тем самым внедряя в сознание масс надуманную мысль, якобы природа существует сама по себе, а человек – сам по себе. Отдельно друг от друга. Чушь! Человек – объективная часть природы. И не только потому, что создан природой, вскормлен ею, но и потому, что его разум способен, открывая законы природы, создавать нечто такое, чего никто никогда не видел, чего в самой природе не существовало. Не будем углубляться в дебри. Возьми чудо века – голубой экран. Само по себе телевидение никогда не существовало. И вероятность его самопроизвольного появления абсолютно невозможна, равна нулю. Но чудо реально существует. Его создал человек, разумно организовав взаимодействие все тех же сил природы. Понимаешь? А мы его постоянно сбрасываем со счетов. Вот любопытная деталь. Скажи, может ли на Луне быть вулканическая деятельность?

– Не может. Луна – мертвое, остывшее, безжизненное тело.

– Правильно. Мертвое, остывшее, безжизненное, закончившее эволюцию и, следовательно… Так думали поголовно все ученые. И у нас, и за рубежом. Все, кроме одного. Этот один сомневался. И математически доказал: вулканическая деятельность на безжизненной Луне… возможна! Боже, как его высмеивали за «безответственное» заявление. Даже благожелательно настроенные коллеги перестали здороваться. А он, судя по рассказам ребят, которые занимались луноходом, человек очень ранимый и страшно переживал изоляцию. Но ночь за ночью, стиснув зубы, смотрел в телескоп. И высмотрел, Сань, высмотрел – в кратере Альфонс вспыхнуло вулканическое пламя! И пошла лава. Безжизненная Луна ожила! Спектрограмма и фотографии этот неслыханный факт подтверждали! Ученый был счастлив. Но только через одиннадцать лет, через долгих одиннадцать лет, Саня, Комитет по делам изобретений и открытий выдал ему диплом об открытии лунного вулканизма. Лишь через одиннадцать лет те, кто считал, что такого быть не может, смирились. А спустя год Международная академия астронавтики вручила советскому ученому золотую медаль с бриллиантовым изображением созвездия Большой Медведицы…

– Постой, Дмитрий, – неясная догадка вспыхнула в мозгу, и Саня резко повернулся к товарищу. – Где работает этот ученый?

– Пулковская обсерватория. Доктор физико-математических наук, профессор Николай Александрович Гозырев, – недоуменно сказал Дима.

– Надо же! – засмеялся Саня. – Моя Наташка целый год работала с ним в отделе физики Солнца…

– Действительно, мир тесен, – сказал Дима. – Нам, Саня, быть может, потребуется не меньшее мужество, чем доктору Гозыреву.

– Понимаю, – бесшабашный Сергеев снова становился космонавтом Сергеевым. – И почти во всем с тобой согласен. Одно замечание. Маленькое, но существенное. Если бы цивилизация пошла по другому пути развития, мы бы не сидели сейчас с тобой в этом корабле. Я благодарю судьбу, что все случилось именно так, а не иначе. Мы найдем выход из тупика. Преодолеем самих себя. Точно, Леша? – спросил он, поворачивая голову в темноту.

Ответом было молчание. Алексей спал. Он заснул сразу, как только прикоснулся к подголовнику кресла. И ничего не слышал, ничего не хотел.

Глава восьмая

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Это было настоящее чудо – все осталось позади.

И раскаленное добела пекло, и недвижные барханы, похожие на гребни морских волн, и удивительная ночь, и солончаковый иней на рассвете, и пятикилометровый марш-бросок под палящим солнцем, который экипаж совершил, подчиняясь приказу – первому приказу, погасившему шипение кипящего масла в динамике радиостанции, – и нестерпимо долгие минуты ожидания спасателей… Все было позади, в прошлом. Целую вечность, целых двадцать минут они сидели в мягких креслах вертолета, блаженно направив на разгоряченные лица трубки вентиляторов забортного воздуха, и медленно, большими глотками пили зеленый чай – напиток богов и мучеников пустыни.