Преодоление

– В Черногории мало плодородной земли, пригодной под огороды и виноградники, кругом одни горы. Потому земля у нас всегда была в цене. Но где бедным крестьянам найти столько денег? И появилась такая традиция: посылать на заработки кого-нибудь из сыновей. Сбрасывались, покупали билет на корабль и отправляли человека куда-нибудь в Америку. Он оставался там и работал, а все заработанное отсылал сюда, на родину. Они трудились на чужбине всю свою жизнь и, как правило, никогда больше не видели близких, но ради семьи жертвовали собой. Потом только, может, через многие годы, по случаю, их косточки привозили из далекой Америки и хоронили в родной земле. И потому все в семье от мала до велика знали цену земли, на которой они жили, и которая их кормила. Видите, люди давно уже уехали от нас, а продать усадьбу рука не поднимается. Это все одно, что душу свою продать.

В веке двадцатом многое переменилось, изменилось и наше отношение к вере и друг к другу, но не к отечеству. И Великая Отечественная война во многом тому подтверждение. В советские годы у нас не стало отличия между рабами и господами, все в основном превратились в рабов, просто были те, кто на время допускался к власти. Хотя быть в то время у руля значило очень много и сулило немалые выгоды. В частности, человек у власти мог спрятать своих детей от войны, но, и это удивительно, дети многих военачальников и партийных работников воевали на фронте наравне с остальными.

Мой отец рассказывал, что в январе 1945-го к ним в танковую бригаду пришло новое пополнение молодых офицеров, в основном на должности командиров взводов. Воевали ребята отчаянно, но даже среди них выделялся один девятнадцатилетний лейтенант. К весне он уже имел два ордена «Отечественной войны», а за бои в Берлине стал Героем Советского Союза. В 1946 году при передислокации их бригады, когда, погрузив танки на железнодорожные платформы, они уже было тронулись в путь, этот лейтенант, отстав от поезда, побежал по платформе, чтобы запрыгнуть в вагон, но сорвался и угодил под колеса. Через некоторое время, уже к месту их нового расположения за его телом приезжал отец. И только тогда мы узнали, что воевали вместе с сыном тогдашнего мэра Москвы.

Это уже было в самом конце войны, тогда и воодушевления было больше, и награды давались щедро, не то, что в самом начале, когда немец подошел к столице. Тогда многие растерялись, неужто Гитлер победит? Население столицы и многие госучреждения уже покинули город, и вот в этой сложнейшей обстановке, когда уповать осталось только на Бога, под Москвой произошло самое настоящее чудо. Второе Бородино, только в неизмеримо большем масштабе. Сколько тогда полегло народу, сколько было подлинного героизма, но награды доставались единицам. Имена тех героев у многих из нас на слуху, особенно у моего поколения, но молодые их уже не знают. Хотя, имя генерала Панфилова, наверное, назвать смогут.

Но мало кто знает, что в опубликованном в газете указе от 12 апреля 1942 года о присвоении звания Героя Советского Союза генералу Панфилову значились еще несколько имен, и среди них имя рядового Дыскина Ефима Анатольевича, наводчика 37-миллиметрового орудия 3-й батареи 694-го истребительно-противотанкового полка. Восемнадцатилетнего мальчика-еврея из глухого местечка Брянской области, студента второго курса Московского института истории, философии и литературы.

Полк, в который входила батарея рядового Дыскина, был придан в помощь армии генерала Рокоссовского. В тот день на участке, где расположилась третья батарея, немцы пошли в атаку в сопровождении двадцати танков. Наши и подготовиться толком не успели, как три из четырех орудий вместе с обслугой уже погибли.

В орудийном расчете по штату полагалось двое наводчиков, правый и левый. Дыскин выполнял обязанности второго, но основной наводчик погиб в самом начале танковой атаки и ему пришлось вести бой самому. Вместе с товарищами, которые, погибая или получая ранения, один за другим выбывали из строя, Ефим сжег четыре танка, а потом остался один. Практически в одиночку, будучи трижды раненным он подбил еще три танка. Получив четвертое ранение, солдат потерял сознание, но оставшиеся немецкие танки повернули назад.

Когда уже в начале 1960-х годов маршал Жуков рассказывал о битве под Москвой, он вспоминал панфиловцев, Зою Космодемьянскую. А когда его попросили назвать имя простого солдата, подвиг которого остался в его памяти навсегда, Жуков назвал имя рядового Дыскина и сказал, что до сих пор помнит, как подписывал представление о его посмертном награждении.

Даже газетчики, имея устные свидетельства очевидцев боя, не решились давать по горячим следам материал о подвиге солдата в центральных газетах, опасаясь, что это утка, и только когда вышел указ о присвоении ему звания Героя, Илья Эренбург написал о нем очерк.