Преодоление

Как забавно было слушать человека, всю жизнь лет до тридцати пяти, прожившего у себя в монастыре одной из наших северных епархий, а потом волей отца игумена, оказавшегося в огромном городе.

— В метро вышел из вагона и пошёл на выход. Смотрю, а перед лестницей толкучка. Мешает кто-то людям проходить. Подхожу, а это бабушка узбечка, боится сердешная на эскалатор ступить, вот и создаёт пробку. Люди спешат, толкают бабушку, ругаются, а помочь старому человеку никто не поможет. Жалко мне её стало, взял старушку под руку:

— Пойдём, мать, я тебе пособлю, и совсем перегородил дорогу. Народу деваться было некуда, поднатужилися и закинули нас с бабушкой узбечкой и моим рюкзаком на лестницу. Так и доехали, слава Богу…

В течение нескольких дней мы участвовали в пленарных заседаниях, работали на секциях, а по вечерам собирались у себя в номере. И начинались разговоры, продолжающиеся далеко за полночь. По вечерам, чтобы делегаты не скучали, привозили артистов, а однажды к нам приехали мастера русских боевых искусств.

Всего их было трое, мастер, создавший свою оригинальную систему, и двое его учеников. Когда смотришь на сильных здоровых мужиков, радуешься, что не перевелись ещё в нашем народе богатыри. Сам мастер небольшого роста, можно сказать для спортсмена даже излишне полный, но весь словно одна сжатая пружина, способная мгновенно раскрыться и сразить противника наповал. Среди делегатов конференции были и те, кто в своё время занимался боксом или восточными боевыми искусствами. Кто-то из них, продолжая спортивные традиции, до сих пор тренирует у себя на приходе мальчишек. Имя мастера, создавшего собственную систему рукопашного боя, и до этого дня было у многих на слуху, потому посмотреть на него пошёл даже я с моими новыми друзьями.

Правда мы немного опоздали и пришли, когда известный боец уже рассказывал о своём методе борьбы. Если бы я встретил этого человека где-нибудь в автобусе, то никогда бы на него и внимания не обратил. Маленького роста, может чуть повыше отца Антония, круглолицый улыбающийся человек. Всегда чувствуешь человека агрессивного и невольно стараешься от такого отойти подальше. А лицо мастера светилось неподдельным добродушием, даже нанося сокрушительные удары, демонстрируя технику системы, он по обыкновению продолжал улыбаться.

Прежде, чем показывать отдельные приёмы, учитель предупредил, что человек, используемый им в качестве «груши», обучен специальной методике отражения ударов. Кстати, потом уже в фильме я видел, как здоровенный негр пытался пробить этого удивительного человека-«грушу». Было понятно, что старается он изо всех сил, а тому хоть бы хны, дышит соответствующим образом и улыбается. Только этого фильма мы тогда ещё не видели…

Мастер наносит короткий резкий удар и «груша» начинает быстро дышать носом, выдыхая ртом, потом следующий удар, но через секунду «несчастный», извиваясь всем телом, приходит в себя. Удар следует за ударом, мастер улыбается: — Отцы, вы слышите как трещат кости? Нет необходимости наносить удары, подобно тем, что применяют в боксе. Вот так надо бить, и вот так надо. Подопытный уже не столько стоит на ногах, сколько валится с них.

— А если мы ударим по лицу в эту самую точку, — мэтр легко, будто снимая пушинку, припечатывает своему визави по щеке пудовым кулаком. Тот отлетает в сторону и падает на пол. Потом, однако, всё равно встаёт и начинает дышать быстро-быстро…

Смотрю на отцов, на их лицах отражается восхищение мастерством учителя и одновременно жалость к человеку-«груше». Очень уж ему бедному доставалось, а он не протестовал, и только покорно вставал в позицию, в ожидании очередного удара. И было в этом для нас, священников, что-то неправильное, и хотелось всё это прекратить. Но как это сделать? Не будешь же вставать между двумя здоровенными дядьками? Такие уж у них забавы…

Наконец, мастер прекратил бить ученика и обращается уже к нам:

— Отцы, кто хочет попробовать, пожалуйста, можете его сами ударить. Желающих не находилось, тогда учитель говорит:

— Ладно, в таком случае я покажу вам ещё кое-какие удары, достаточно болезненные. Но предупреждаю! — От ударов в такие точки может и сердце остановится, — так что лучше ими не злоупотреблять.

Он уже было собрался продолжить, как из среды отцов вышел молодой батюшка, весом килограммов под сорок и предложил: — Давайте я попробую.

И он робко так — не то чтобы ударил человека-«грушу», а словно робко постучался тому в грудь.

— Ну, нет, так дело не пойдёт. Это не удар, — забраковал его мастер. — Смотри как надо, — и взяв в свою огромную ручищу маленький батюшкин кулачёк, резко и профессионально отправил «грушу» в очередной нокдаун.

— Теперь понял? А сейчас дай-ка ему по лицу, вот сюда, в эту точку бей, — гарантированно неотразимый удар.

Худенький батюшка стушевался и со словами:

— Нет-нет, по лицу я человека не смогу ударить, — и убежал, и спрятался за спинами зрителей.