Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен

Потому что он человек и остается человеком; а надежда и воля к смыслу являются глубоко человеческими, даже определяющими человека качествами. Это доказывают также многочисленные психологические и клинические исследования[7], большая часть которых восходит к инициативе Виктора Франкла и разработанной им концепции логотерапии и экзистенциального анализа. Среди всех известных нам живых существ только человек имеет веру, надежду и любовь, и, судя по всему, только человек имеет их в таком объеме. Это много говорит о нашем предназначении, а также гораздо больше, чем мы готовы признать, говорит о внутренней и экзистенциальной структуре человеческого бытия: идеализм и ответственность свойственны нам с колыбели, они часть нашей природы.

Итак, человек – единственное существо, которое появляется в этом мире и уже своим появлением заявляет: «Этот мир нуждается во мне, он ждет также и моего участия, так что давайте вместе сделаем его лучшим местом для многих». Эта феноменологическая данность еще не говорит о том, что такие надежды соответствуют объективности, но по крайней мере она означает, что человек входит в этот мир не только как разумное (sapiens) существо, но, прежде всего, как надеющееся и стремящееся к смыслу. Повторим: мы еще не знаем и должны выяснить далее в этой книге, является ли эта надежда лишь идеалом или задачей и реальностью, присущей человеку. Но уже сейчас мы можем утверждать: этот идеал составляет сущность человека. Идеал, с которым человеку пришлось с горечью расстаться, оставляет пустоту и вызывает боль, которую нельзя унять даже такими сильными заглушающими и отвлекающими средствами, которые предлагает индустрия развлечений.

Отсюда возникает ранее упомянутая безутешность мира без смысла и задачи, личной и совместной ответственности. Равнодушие – отказ от этой ответственности. Другими словами, оно символизирует выход из игры жизни. Там, где жизнь рассчитывает на меня, сейчас лишь пустое место.

Социальная опасность современного кризиса

Наряду с личным страданием, которое приносит данная жизненная позиция, такие черты духа времени таят также опасные последствия для социума. Потому что содержание, заполняющее эти пустоты, к сожалению, не всегда вызвано положительными идеалами и надеждами. Иногда за ним стоит только личный интерес, который люди стремятся осуществить, пытаясь мобилизовать толпу всеми мыслимыми и обычно незатейливыми способами. Об этом говорил Виктор Франкл:

Происходит так, что [разуверившийся человек] хочет либо того, что делают другие, – тогда мы имеем дело с конформизмом, – либо он делает лишь то, что хотят от него другие, и тогда мы имеем тоталитаризм.[8]

Один из самых простых и многократно испробованных способов мобилизации морально нестойкой и разуверившейся толпы – это, например, фанатизм. Легче и быстрее всего его пробудить не через требование и развитие положительных идеалов и ответственности, а через отграничение и принижение определенных групп, часто именно тех, которые больше всего нуждаются в нашей поддержке, одобрении и добродушии.

Поэтому, вероятно, неслучайно сильное распространение чувства отчаяния совпадает со временем укрепления популистских протестных движений, идеи которых связаны скорее с ограничениями и отвержением, нежели с надеждой и подъемом. В центре таких движений находится не идеал, не утопия, не надежда, а неуверенность и страх, которые разрастаются в пустоте на месте брошенного идеала[9].

Психологи и социологи сегодня часто говорят о новом развитии духа времени, набирающем обороты, – о гневе и отказе от жизненной позиции. Исследовательские работы показывают, что такое развитие делает, на первый взгляд, неожиданно приятное с точки зрения психологии предложение – преодоление собственного безразличия. Но оно редко предлагает равнозначную замену надеждам и идеалам, которые многие потеряли, избрав путь безразличия. Проблема в том, что это предложение в большинстве случаев не является предложением ради чего-то; как правило, это предложение против чего-то или кого-то, поэтому часто оказывается, что, в общем-то, все равно, против кого или чего эта программа направлена.

Социально-психологические исследования уже многие десятилетия показывают: люди, экзистенциально оторванные и разуверившиеся, легче поддаются политическим уловкам. Они ощущают дефицитарность и ищут в отвержении и враждебности то самовыражение и ту мотивацию, которые в более конструктивных и психологически здоровых обстоятельствах можно получить благодаря активной заинтересованности в чем-то, в поддержке кого-то или благодаря принятию личной и совместной ответственности[10].

Нам уготовано нечто хорошее – снова обрести идеал