Преодоление духовного материализма

Итак, эго распространилось так далеко, что начинает терять из виду границы своей территории. Где бы оно ни пыталось установить границу своей территории, ему кажется, что она не включает еще какую-то часть принадлежащей ему территории. Наконец эго приходит к заключению, что установить границы вообще нет возможности; размеры его царства не поддаются воображению или постижению. Поскольку оно включает в себя все, его нельзя определить как «это» или «то». Таким образом, эго размышляет об идее «не это, не то», об идее невозможности постичь или вообразить самого себя. Но в конце концов даже это состояние ума оказывается превзойденным, когда «я» постигает тот факт, что идея собственной непостижимости и невообразимости сама по себе является понятием. Тогда «я» размышляет об идее «не не то» и «не не это», т.е. об идее невозможности какого то ни было утверждения; эта идея являет собой нечто такое, чем эго питает себя, чем оно гордится, с чем отождествляет себя,– а потому и использует для поддержания непрерывности своего существования. Таков наивысший уровень сосредоточенности, наивысшее достижение, на которое способен этот заблуждающийся сансарический ум.

Итак, обезьяне удалось дойти до самого высокого уровня достижений; однако она не вышла за пределы дуалистической логики, от которой это достижение зависит. Стены дома, в котором находится обезьяна, все еще прочны, все еще обладают качеством «другого» в более тонком смысле. Возможно, при помощи кажущегося объединения со своими проекциями обезьяне удается достичь временной гармонии, мира и блаженства; однако все это оказывается хотя и тонким, но неподвижным и замкнутым миром. И сама обезьяна стала такой же прочной, как эти стены; она достигла состояния полного проявления эго. Она все еще озабочена сохранением и укреплением своего существования, самой себя, все еще захвачена установившимися идеями и понятиями о мире, о себе, все еще принимает всерьез фантазии пятой скандхи. Поскольку состояние ее сознания основано на сосредоточенности, на размышлениях о другом предмете, ей необходимо постоянно проверять и поддерживать свое достижение. «Какое облегчение находиться здесь, в обители богов! В конце концов я сделала это! Да, я действительно достигла этого сейчас. Однако, минутку!.. Неужели я сделала это? Да, вот оно!.. Да, сделала! Это сделала я!» Обезьяна думает, что достигла нирваны; но на самом деле она достигла лишь временного состояния полноты «я».

Рано или поздно ее поглощенность истощится, и обезьяна начнет испытывать панический страх. Она почувствует себя в опасности, в смятении, почувствует себя уязвимой – и погрузится в обитель завистливых божеств. Но озабоченность и зависть обители завистливых божеств превыше ее сил, и она снова оказывается занятой расчетами, выяснением того, что было ошибкой. Так она возвращается в сферу людей. Но и человеческая сфера для нее весьма болезненна; непрерывные усилия рассчитать происходящее, рассчитать, что произошло неправильно, только усиливают ее страдание и смятение. И вот обезьяна, спасаясь от колебаний и критической перспективы человеческого интеллекта, погружается в сферу животных, где просто медленно движется вперед, не обращая внимание на то, что делается вокруг, притворяясь глухонемой по отношению к посланцам внешнего мира, которые могли бы угрожать ей в ее безопасном следовании по узкому и знакомому пути. Но эти послания все же пробиваются внутрь ее мира и опять развивается жажда чего-то большего. Ностальгия по обители богов становится очень сильной; нарастает напряжение борьбы за возврат туда. В своих фантазиях обезьяна наслаждается удовольствиями сферы богов. Но удовлетворение, получаемое от воображаемого утоления голода, оказывается кратким, и скоро обезьяна снова ощущает голод. Этот голод продолжается непрестанно, пока наконец, не имея сил противостоять ему, противостоять разочарованию вследствие повторных приступов голода, она не бросится в еще более напряженную борьбу за осуществление своего желания. Агрессивность обезьяны настолько интенсивна, что окружающая ее среда реагирует на нее с равной агрессивностью; развивается атмосфера жара и клаустрофобии. Обезьяна еще раз находит себя в аду. Она сумела проделать полный круг: от ада до небес и снова в ад. Этот вечный цикл борьбы, достижения, разрушения, иллюзий и страдания есть колесо сансары, кармическая цепь реакции двойственной установки.