Преодоление идеализма

Вместе с тем следует отбросить и главный постулат теории познания, а именно тот императив, что любое познание начинается с исследования своих собственных предпосылок, т. е. с самообоснования и самооправдания. Этот постулат критицизма привел к тому, что процесс познания принял образ абсолютизированного субъекта-автомата, именуемого «чистым разумом». Игра теории познания в вопросы и ответы обречена бегать по замкнутому кругу, как гиена в клетке.

Кантовский субъект познания имеет три этажа: формы созерцания, в котором задано содержание познания, их обработка разумом с помощью понятий и суждений и, наконец, объединение их в мировоззрение на базе разумных идей. Этим трем этажам соответствуют три возможности чистой науки: математики, физики и метафизики. Эмпирическое познание образует второй этаж. Любая наука о предметах или вещах по необходимости естественная наука, которая обретает научный характер лишь в той мере, в какой она использует в своей методике математику. Многообразие чувств, воззрений, опыта и мыслей достигает единства на верхнем этаже, в чем и заключается последний смысл познания. Обязательность выводов этого познания для всех людей основывается на том, что они получены с помощью разума, который во всех людях один и тот же, хотя, возможно, не все люди одарены им в одинаковой степени, т. е. еще не достигли одинаковой высоты и зрелости чистого разума, не возвысились до чисто разумного существования.

Кроме разумного познания, по Канту, есть еще эмпирические познания, которые люди получают в зависимости от своего особого типа, личности и положения. Эти познания, поскольку они не имеют общеобязательного характера, относятся не к области теории познания, а к области психологии, одной из естественных наук. Открытым остается вопрос, как вообще соотносятся друг с другом эти познания из психологической области и научные или разумные познания.

Пропасть между ними кажется непреодолимой. Поэтому ставится под вопрос единство познания, равно как и единство человека, который выступает то как предмет познания, то как чисто разумное существо, субъект познания, и обе его стороны никак не могут обрести единство. Таким образом, именно в человеке имеет место разрыв между его бытием в качестве разумного существа (формальной души) и в качестве предмета (тела и инстинктивной души), тогда как мир, «природа» едины, потому что в их хаотическом многообразии и бесформенности разум устанавливает порядок и закономерности. С помощью математических методов в области трансцендентального созерцания это хаотическое многообразие обрабатывается в понятиях, а потом на базе разумных идей сводится воедино.

Из-за кантовских представлений о человеке и мире, на которых основана критическая философия, вся теория познания рассыпается. Не выдерживающими критики предпосылками этой философии являются:

1) непреодолимый дуализм разума и тела в самом человеке;

2) абсолютный разрыв между субъектом и объектом познания;

3) допущение о наличии во всем человечестве всегда и повсюду одинакового формального разума, который отделяется от остальных жизненных взаимосвязей, как от содержания, и изображается как «чистая» форма;

4) основанное на этом предположение об абсолютно истинных познаниях;

5) одинаковость одностороннего процесса познания от созерцания через понимание к единству на базе разумных идей;

6) фикция синтетических априорных суждений.

Хотя мы решительно отвергаем кантовскую теорию познания, обязательной исходной точкой для нас остаются два положения Канта:

1) Учение об активном характере познания.

2) Учение о мировоззрении, которое преобразует действительность, а не просто описывает ее.

Движение, пространство, время

Кант выводит движение из основных форм созерцания, так как оно предполагает нечто эмпирическое, а именно подвижный предмет. И основные формы пространства и времени тоже могут быть только предметом созерцания. Эмпирическое относится к движению в такой же степени, в какой в нем соединяются пространство и время, которые тоже можно созерцать только на предмете. Кант поддается соблазну объяснения через язык: пространство и время – изначальные существительные, а движение – отглагольное существительное, по необходимости относящееся к субъекту. Логистов и онтологов всегда можно поймать на таких уловках, потому что нить языка ведет их и заводит, куда не надо.

Если движение по необходимости содержит в себе точки времени и пространства, это еще не означает, что оно состоит из этих двух частей. И это не означает, что можно придавать пространству как основной форме внешний смысл, а времени – внутренний смысл, не говоря о том, что никто не знает, в чем разница между внешним и внутренним смыслом. Это различение – такая же выдумка Канта, как и соотнесение им времени с числом и арифметикой. С помощью таких сомнительных решений Кант пытался ускользнуть от сфинкса времени: он просто отодвигал в сторону эту проблему, которую не мог решить, как и проблему самого движения.