Преодоление игры

Яснее ясного, что мне мириться с диетой было намного проще, чем моим родителям обеспечивать ее и даже зачастую разделять со мной и из соображений этических, но и из экономии времени — готовить ужин в одной кастрюле и из одинаковых продуктов было намного быстрее. Я это понимала, поэтому не привередничала и, кажется, вела себя сносно, с самого начала настроившись на долгое терпение, подобное родительскому.

Еда в нашей семье вообще не была культом. Само собой понималось, что мы должны употреблять свежую и здоровую пищу, и за этим всегда истово следила мама — добросовестная и старательная в своих обязанностях. Но что именно попадало на стол — это уж больше зависело от Бога, чем от нее, и нам это было все равно — ели, что подавалось. По нашим средствам и вообще по тогдашним возможностям выбор был невелик. А тут вдруг диета, да еще в зиму! Желательно было хоть как–то разнообразить еду при ее–то невкусности без соли и приправ, требовалось отслеживать режим и качество питания. И все же маме удавалось с этим справляться.

Как она старалась выходить свое дитя! А как ей было трудно это делать при том, что тогда не было даже баллонного газа и готовить приходилось на плите, топимой углем! Бывало, что она впадала в уныние, угнетаемая однообразием продуктов, ибо зачастую я вынуждена была несколько дней подряд питаться тушенной с маслом и луком картошкой. Просто благо, что это блюдо никогда не надоедало мне. Иногда мама покупала у соседей голубей, отваривала их и из отваров готовила супы, а мясо с гарниром подавала на второе. Еще реже папе удавалось уговорить кого–нибудь из друзей поехать на охоту. Кооперировались так: папин транспорт, их — ружья. Тогда на нашем столе вместо голубей появлялись куропатки. Конечно, у нас были и свои курочки, но их берегли на крайний случай, когда вообще бы ничего не удалось достать. К весне, как всегда, появлялась свежая зелень.

Зато в теплое время года мы вдоволь лакомились тем, что папа добывал на реках. В период моих диет это была тушеная с овощами рыба и рыбные супы.

Справедливости ради надо подчеркнуть, что родители, дабы приободрить меня, разделяли тот же стол, ели те же блюда, что и я. Шло это им на пользу или нет, не скажу, но я избежала стрессов от самой диеты и осложнений после болезни, оставаясь вместе с тем очень ослабленной. С тех пор у меня навсегда установилась пониженная на один градус температура, что было очень неудобно, ибо затрудняло получение бюллетеня в случае простуд — надо было изрядно заболеть, чтобы появились внешние симптомы, убедительные для врачей. Да и в весе я потеряла, при росте в 164 сантиметра и достаточной крупности в кости я весила 50 килограммов, что по всем показателям не дотягивало до нормы. Короче, я шаталась от ветра, как образно говорится в народе о такой степени субтильности.

И вот в таком состоянии я подошла к рубежу, когда пришлось завершать среднее образование, готовиться к выпускным, а затем и к вступительным экзаменам.

Без хвастовства или назидательности для читателей скажу, что я отличалась послушанием, уважением к старшим и вдумчивостью в своих поступках. Поэтому занималась в школе настойчиво в меру сил, ответственно в меру понимания своего долга перед родителями и своим будущим и, как ни странно, с удовольствием, отчего даже немного задирала нос — мне нравилось собственное влечение к наукам и то, что у меня к ним были способности.

Не желая быть голословной, приведу такой факт. По итогам года наш довольно дружный и успешный класс занял первое место в каком–то районном соревновании, за что был премирован двухнедельной экскурсией в Ленинград. Конечно, по окончании выпускных экзаменов все начали готовиться к поездке, понимая, что такое везение в жизни может больше не повториться. Никто не заботился предстоящими вступительными экзаменами в вузы или техникумы: девчонки шили новые платья, мальчишки покупали спортивные костюмы — все единодушно горели ожиданием праздника и готовились к новым впечатлениям.

Грех было не найти своим детям немного деньг на карманные расходы, это было под силу даже беднейшим из семей. Нашли их и мои родители, но я ехать в Ленинград отказалась — одна из всех.

— Почему? — искренне удивился отец, а мама при этом нервно мяла что–то в руках, наверное, предполагая, что я не рискую покидать дом из–за болезни.

— Тебе уже не нужна такая строгая диета, как зимой, — сказала она. — Не бойся. Или ты себя плохо чувствуешь?

— Дело не в диете и не в моем самочувствии, — поспешила я успокоить их. — В Ленинград я еще поеду, если выучусь и найду себе интересную работу. А вот ради поездки рисковать вступительными экзаменами не хочу.

— Но как же так? Перед людьми неудобно, — мама не могла побороть то ли смущение, то ли даже разочарование, ведь ей очень хотелось сделать приятное своей умненькой девочке, поощрить ее за прилежность. — Позже будет уже не то, ведь сейчас едет весь класс.

— А тогда мы поедем вдвоем с тобой, мамочка, — я улыбнулась.