Преодоление игры

— Если вас мучают сомнения, то лучше избавиться от них, — успокоил меня отец Николай, когда я извинилась за частые обращения и с опущенным взором поведала о случившемся. — Люди говорят, что береженного Бог бережет. А люди зря не скажут, — улыбнулся отец Николай. — Вам ли, писателю, знатоку человеческих душ, этого не знать?

Жизнь в те годы еще продолжала интенсивно изменяться, каждый день приносил так много новостей, что казался целой вечностью. Дни вчерашние и тем более позавчерашние быстро забывались и скоро воспринимались как далекое и наивное прошлое. Забылась бы и наша история с летучими мышами и освящением магазина, но неожиданно она получила трагическое продолжение, словно убеждая нас в истинности народных поверий и примет.

Как–то в конце августа, недельку спустя после этих треволнений, мне позвонил Василий, сестрин муж. Я удивилась звонку, во–первых, потому что в тот период наши отношения расстроились и мы фактически не общались, а во–вторых, потому что была уже почти полночь, в такое время люди не звонят друг другу без острой надобности. Помню, я посмотрела на часы — стрелки показывали одиннадцать ночи. Да и говорил он странные вещи, заставившие меня предположить, что он не дома.

— Ты откуда звонишь? — встревоженно уточнила я.

— Из автомата. Я не хочу, чтобы наш разговор слышала Саня, — Саней он называл мою сестру Шуру.

— Что случилось?

— Пока ничего. Но если со мной что–то случится, обещай не бросать Саню, — попросил Василий.

— Ты что говоришь такое? Что происходит?

— Так ты обещаешь? — настаивал он, не вдаваясь в объяснения.

— Слушай, иди домой и не морочь мне голову. Ничего с тобой не случится.

Эх, знать бы, чего ждать за ближайшим поворотом… Хотя меня ведь предупреждали летучие мыши, и не один раз — дважды… Так настойчиво и красноречиво предупреждали! А я через неделю все забыла… Как вернуть тот миг и защитить Василия, тоже почуявшего веяние вечности? Почему опять меня это не насторожило, ну почему? Кто проделывал с нами все эти штуки — мучительные своей недосказанностью, жестокие по сути?

Наутро я немного сбросила наваждение от звонка, приписав его необъяснимой причуде звонившего, но не забыла о нем. На Василия это было не похоже — он никогда не прибегал к мистификациям, так что его что–то заставило позвонить мне. Но что толку гадать об этом, если у каждого своя жизнь. И я не связала визиты летучих мышей со звонком Василия.

По научению Севки в ночь со второго на третье сентября я решила наблюдать затмение Юпитера какой–то планетой, которое должно было состояться сразу после полуночи. Более точно я эти события не помню, но знаю, что, ложась спать, поставила на нужное время будильник. Как часто бывает в таких случаях, надеясь на него, я так крепко уснула, что не услышала звона, а проснувшись чуть позже, лишь с досадой поняла, что опоздала. Стояла тихая теплая ночь, почти благостная в своей бархатистой мягкости. Я прошла на кухню, глотнула воды, глянула в окно на Большую Медведицу и вернулась в комнату, где снова посмотрела на небо, пытаясь среди звезд отыскать Юпитер, пронаблюдать космическое приключение которого не смогла.

Юпитер ничем не выделялся, похож был на остальные звезды — просто светящаяся точка на темном фоне. Возможно, я и скользила по нему взглядом, но не знала, что это он. Но одно прояснилось в сознании совершенно отчетливо: даже если бы я проснулась вовремя и нашла точечный Юпитер, то безоружным глазом никак не смогла бы заметить на его фоне несравненно меньший Нептун или Плутон, который его затмевал. Как я сразу этого не сообразила? Эта мысль успокоила меня, и я присела на кровать, собираясь снова лечь спать.

В это время зазвонил телефонный звонок. В моей голове пронеслись неясные предположения о том, кто это может быть, подумалось о родителях, которым было уже под восемьдесят, и, внутренне сжавшись и подготовившись к худшему, я подняла трубку. Говорила Александра.

— Люба, Вася погиб, — сказала она спокойным, немного уставшим голосом.

Я знала, что сестра почти всегда сопровождает мужа в поездках. Знала и то, что она частенько сгущает краски в рассказе о происшествиях. Ну ясно, подумала я, они попали в аварию, видимо, Василий сильно пострадал и сестра от отчаяния опережает события. Это звучал во мне голос надежды. И я уточнила:

— Ты где?

— Дома, — сказала сестра.

— А Вася где?

— Поехал в командировку с хозяином.

— А откуда ты знаешь, что с ним случилось?

— Мне только что позвонили с места события.

— Где это случилось, когда?

— Под Кировоградом, без десяти двенадцать ночи.

— То есть уже вчера?

— Да.

— Но ведь вчера был его день рождения? Пятьдесят лет!

— Да, — сказала сестра. — А ему все равно пришлось ехать, хозяину ведь не откажешь.

— Мы уже едем к тебе, — выдохнула я.

Мистика… я другого определения не нахожу. Страшная, непреодолимая мистика. Впрочем, непреодолимая ли? Мне приходят на ум странные ответы на этот вопрос. Возможно, все могло повернуться совсем иначе, не освяти мы магазин.

А летучая мышь все–таки посетила нас еще раз.