Преодоление либеральной чумы. Почему и как мы победим!

Для этого не было ни денег, ни материальных ресурсов, ни строительных мощностей. Более того – как тогда же указывалось специалистами, планируемые мощности превышали реальные потребности России в 4–5 раз. Но кто слушает специалистов, когда перед глазами маячат жирный откат и рост политического влияния?

В разгар кризиса, в ноябре 2009 года, эти безумные планы пересмотрели, приняв очередную редакцию Энергетической стратегии России. Показатели ввода мощностей в ней были сокращены более чем вдвое: ввод генерирующих мощностей предполагается в размере 70-110 гигаватт. Разброс в полтора раза тоже неприемлем, но хоть ближе к разуму. В атомной энергетике намечено построить уже не 40 гигаватт атомных мощностей, а 14–18.

Но и эта программа для выполнения абсолютно не реальна, потому что у нас нет для этого сил.

Ведь для строительства и эксплуатации новых АЭС необходимы не только кадры, которых нет, и никакой попытки подготовить которые не ведется даже теоретически. Необходимы еще и ресурсы, в первую очередь – строительные мощности.

Е. Черных: – Спецстрой…

М. Делягин: – Ведь если мы сейчас позовем бригаду людей, которые расклеивают объявления на улицах, они нам атомную электростанцию не построят и, если они вменяемы, даже не возьмутся строить. Потому что это специальное, особо сложное и потенциально опасное строительство.

А строительные мощности Росатома сократились в 10 раз – на порядок. Так что в реальности строить просто некому.

А. Челышев: – А кто же построил атомную электростанцию Бушер, возводит Кудамкулан в Индии?

М. Делягин: – Ну как кто? Наши строители, разумеется, – их же не вовсе под корень извели. Однако в последнюю пятилетку, с 1986 по 1990 гг., в год вводилось 5 гигаватт генерирующих мощностей. Это давалось колоссальным напряжением всех сил, и сейчас об этом не приходится даже и мечтать. Но на зарубежные объекты сил хватает.

Е. Черных: – Это приносит валюту.

М. Делягин: – Главное, это дает политическое влияние.

Однако задержки строительства очень велики, хотя в Бушере, например, они были политически обоснованы высокой напряженностью вокруг Ирана и зигзагами нашей внешней политики, да и – хотя и в последнюю очередь – собственно действиями Ирана. Но из-за этих задержек мы вульгарно теряем рынки. В частности, китайский, скорее всего, уже потеряли.

В 1998–1999 годах, во многом благодаря импульсу, данному правительством Примакова – Маслюкова, наша атомная энергетика вернулась в мир: было начато строительство новых энергоблоков за рубежом, хотя их было и осталось мало – всего пять.

Один энергоблок блок – Бушерская АЭС в Иране. Два – Тяньваньская АЭС в Китае и два – Кудамкулан в Индии. Два китайских блока на Тяньваньской АЭС сданы в эксплуатацию в 2005–2006 годах. К сожалению, с задержкой, из-за чего нас с китайского рынка, по сути дела, выдавили.

Бушерскую АЭС ввели в строй с опозданием более чем в 7 лет, общее время строительства – 15 лет, хотя далеко не только по нашей вине.

Кудамкулан: хотя никаких политических проблем с Индией не было, ситуация та же. Строительство первого энергоблока начато в 1999 году, он должен был быть запущен в 2006 году, ввод в эксплуатацию начался в 2013 году – с семилетним опозданием, через 14 лет строительства. Строительство второго энергоблока стартовало также в 1999 году, пуск должен был намечен на 2008 год, на деле ожидается не ранее 2014 года – с задержкой в 6 лет. А общее время строительства не менее 15 лет.

А ведь с точки зрения технологии строить энергоблок должны в течение 5 лет максимум. Затягивание сроков вдвое и чуть ли не втрое дискредитирует Россию намного хуже, чем любая «сувенирная демократия».

Но самое главное в атомной энергетике, как и в тепловой, – топливо. Атомные электростанции работают на уране, добыча которого в Российской Федерации достаточно ограничена.

Е. Черных: – Раньше были Средняя Азия, Чехия.

М. Делягин: – Была еще Украина, да и наши собственные месторождения в Краснокаменске, которые, по сути дела, исчерпаны.

Планируется начать добычу в Якутии, но там тяжелейшие климатические условия. Есть высокоэффективные технологии подземного выщелачивания, при которых не нужно строить шахт – они широко применяются, например, в Казахстане. Но в Якутии применение этих технологий невозможно; значит, нужно делать шахты, что чудовищно повышает стоимость проекта.

При этом запланирована классическая «экономия на спичках»: там не будет строиться социальная инфраструктура, и осваивать месторождение предполагается вахтовым методом. При этом забывается, что сменяющие друг друга вахты успешно работают на достаточно простых объектах, на относительно не сложных технологиях вроде добычи нефти и газа. Урановые шахты – более сложные технологии; вахтовый метод при их разработке может породить большое количество «неувязочек» и «нестыковочек», так что когда это месторождение будет запущено в строй, в настоящее время вообще никому не известно.