Преодолевая барьеры (СИ)

Голос парня становился всё тише, а речь бессвязней. В конце концов, он, так и не перечислив всех прелестей своего подарка, снова отключился.

На этот раз в номере было светло и тихо, но от этого он лучше не стал. Его голове тоже не полегчало. Разве что больше не тошнило, вроде бы. И Ник снова был в одиночестве. Даже корзина с щенком куда-то испарилась. Может быть, Глеб уехал в Москву, а его здесь кинул? Да нет, вон его дорожный чемодан стоит. Сколько времени он проспал? За окном всё серое, не поймёшь, то ли раннее утро, то ли уже вечер. Ник приподнялся, комнату слегка качнуло влево. На тумбочке обнаружился поднос с бутылкой минералки, запасом таблеток и бинтов, и листочек, вырванный из ежедневника, с нацарапанными неровным почерком (не иначе, милый опять дома очки забыл) строчками: «Никуда не уходи, скоро вернусь. С Динкой нянчится дежурная по этажу».

С какой ещё Динкой? И куда он может уйти? Ему бы до туалета как-нибудь доползти… Интересно, а ругать его будут или раненого пожалеют? Сказать спасибо тому, кто его огрел по башке, или морду набить? Блин, засада, кажется, опять вляпался в неприятность…

* * *

Ох, не зря ему с самого начала не нравилась идея этой поездки, ох не зря. Вячеслав Давыдович всегда считал, что грязнее политики ничего быть не может. Провести концерт для охотников Крайнего Севера – пожалуйста. Организовать выступление в ночном клубе или просто ресторане для «конкретных пацанов» из Ростова – да ради Бога. Даже приглашения спеть в бане директора Немова не смущали, как и самого Немова, кстати. А вот политика – это увольте. Выборы, перевыборы, торжественные открытия памятников и парков, с последующими благодарностями местной власти, совместные дуэты с депутатами и прочими благотворителями – все это Троянов терпеть не мог. И Глебу не раз говорил, что не стоит участвовать в политических мероприятиях, не такие большие деньги платят, чтобы унижаться. Однако у Глеба Васильевича всегда находилась тысяча причин, чтобы согласиться поехать в какую-нибудь дыру, вот как сейчас. То местный губернатор его поклонник и «старый друг», хотя имя этого губернатора Глеб на бумажечке себе записывает, чтобы потом на сцене не забыть, кому петь хвалебную оду. То они со здешним мэром еще «в комсомоле вместе водку пили». Комсомолец нашелся, мать его. Вот теперь торчи в этой заднице из-за него, колеси по избирательным участкам.

Как легко можно догадаться, Вячеслав Давыдович пребывал в скверном расположении духа. На часах половина третьего, а их до сих пор толком не покормили – завтрак с меню детского сада в гостинице не в счет. И не покормят, судя по всему – еще пять участков надо объехать. Илюхин клялся и божился, что Немову нужно показаться только на самых крупных, в центре города. Этих «крупных» Троянов насчитал уже около десятка. Школы, больницы, целых две, поликлиника, дом престарелых…И везде одно и то же. Лучезарное явление Немова, восхищенные возгласы бабулек-избирательниц, автограф-сессия. Как доверенное лицо кандидата Глеб Васильевич интересовался, все ли благополучно на участке, нет ли нарушений, своим присутствием поддерживал праздничную атмосферу выборов, так сказать. Хорошо, если все заканчивалось автографами и совместными фотографиями. В доме престарелых, вот, Глеба попросили спеть. И не отказался же, спел! Девчонки из бэк-вокала ржали так, что пришлось на них рявкнуть. Одна даже на телефон снимала, для истории!

Теперь Консерватория по плану. Глеб уже пятнадцать минут восхищается местной архитектурой на пару с председателем участковой комиссии, а у Троянова зуб на зуб не попадает. В этом городе хоть где-нибудь топят вообще? Холод же собачий.

Вячеслав Давыдович, улучив момент, когда Глеб на него посмотрит, жестом показал на часы, закругляйся, мол. Немов кивнул, но беседы не прервал. Троянов закатил глаза. Кошмар какой-то. Самое интересное, что оказавшись в машине, Глеб сам будет торопиться, ворчать, что он устал, хочет в номер, и вообще вся организация слишком затянута. И виноват будет в этом опять же Слава. Слава же у нас всегда во всем виноват!