Преподобные старцы Оптиной Пустыни

Об его обращении, об его речи пишет покойный ученик его о. А.: «Батюшкина беседа! Что пред ней самые блестящие лекции лучших профессоров, самые прекрасные проповеди! Удивительная образность, картинность, своеобразность языка. Необычайная подробность рассказа (каждый шаг, каждое движение описывается с объяснением. Особенно подробно изъясняются тексты Св. Писания). «Вся наша образованность от Писания», — говорил о себе преподобный. Каждое слово рассматривается со всех сторон. Легкость речи и плавность. Ни одного слова даром, как будто ничего от себя. Связанность и последовательность. Внутренний объединяющий смысл не всегда сразу понятен. Богатство содержания, множество глубоких мыслей. Над каждой из них можно думать год. Это жемчужная нитка, которой не видно, да и нет конца. Живой источник живой воды. Вся беседа чрезвычайно легко и воспринимается, и запоминается. Часто принимает оттенки святой шутливости, например, в рассказах о том, как человечество, впервые, в лице Евы, услышало слово «Бог». Преподобный говорил, что у Евы в полдень явилось желание подкрепиться, как это свойственно нашему естеству. И вот ходит она по Раю и выбирает, какой плод сорвать. При этом путь ее случился как раз мимо древа познания. Она проходила мимо так близко — рукой подать, хотя и было запрещено не только рвать плоды, но и проходить близко. А враг-то как раз и воспользовался этим.

Исповедуя, преп. Нектарий надевал старенькую, красную, бархатную епитрахиль с истертыми галунными крестами. Глаза у него были разные и небольшие. Лицо его как бы не имело возраста — то древнее, суровое, словно тысячелетнее, то молодое по живости и выразительности мысли, то младенческое по чистоте и покою. Еще лет за шесть до смерти, несмотря на преклонный возраст, ходил он легкой скользящей походкой, как бы касаясь земли. Позже он передвигался с трудом, ноги распухли, как бревна, сочились сукровицей. Это сказались многолетние стояния на молитве.

К концу жизни лицо его утратило отблеск молодости, который так долго покоился на нем и вернулся к нему лишь во время предсмертной болезни. Если в эти последние годы лицо его светлело, то только каким-то вневременным светом. Старец очень одряхлел, ослабел, часто засыпал среди разговора, но еще чаще он погружался в глубокую умную молитву, как бы выходя из мира, и, возвращаясь к нам, был полон особой силы духа и просветленности. Вся жизнь старца от младенчества до смертного часа была отмечена Божиим Промыслом.

Старец Нектарий скончался в глубокой старости 12 мая 1928 года в селе Холмищи Брянской области, куда он был выслан после закрытия Оптиной. Перед смертью он исповедался и причастился. При кончине его присутствовал один священник — его духовный сын, отец Адриан Рымаренко, впоследствии архиепископ Андрей Рокландский, который прочитал отходную. В момент смерти он поднял над умиравшим старцем свою епитрахиль. Преподобный Нектарий и умер под этой епитрахилью. Кончина его была тихая. Смерть свою старец предчувствовал и прощался со своими близкими еще за два месяца, давал им последнее благословение и наставление, передавал их тому или иному духовнику.

Хоронили его в светлый весенний день, несли с пасхальными песнопениями, и великая радость была на сердцах у плачущих его духовных детей.

Похоронили его на местном кладбище в Холмищах.

В воскресенье 16 июля, в день памяти митрополита Московского Филиппа, было совершено перенесение мощей оптинского старца Нектария (Тихонова) со скромного кладбища села Холмищи в Оптину Пустынь. Мощи старца Нектария были помещены во Введенском соборе.

Братия Оптинского монастыря прибыла на место погребения старца около шести часов утра, и через некоторое время на глубине полутора метров нашли гроб схимонахини Нектарии (Концевич), и уже ниже и чуть в стороне другой гроб, в котором почивали мощи старца Нектария. Когда гроб открыли, все ощутили благоухание; мантия старца оказалась нетленна, мощи янтарного цвета.

Преподобные отцы, в Оптиной Пустыни просиявшие, молите Бога о нас!

ЧУДЕСА

Пророчество, скрытое под юродством

«Когда его назначили старцем, он так скоморошничал (юродствовал), что даже его хотели сместить, но один высокой духовной жизни монах сказал: «Вы его оставьте, это он пророчествует».

Теперь все сбывается, что он тогда прообразовывал. Например, оденет халатик на голое тело, и на ходу сверкают у него голые ноги. В 20-22 годах даже студенты, курсистки и служащие ходили на службу босые, без белья, или пальто на рваном белье. Насобирал разного хламу: камешков, стеклышек, глины и т.д., устроил крохотный шкафчик и всем показывает, говоря: «Это — мой музей». В Оптиной действительно потом долгое время был музей».

Прозорливость старца, скрытая под юродством