Преподобный Амвросий Оптинский

Тем не менее преемник иеросхимонаху Макарию по старчеству, как видно из предыдущей главы, давно уже был предназначен в лице смиренного иеромонаха Амвросия. И на предложенный старцу Макарию вопрос о преемнике можно было ответить каждому: «Приди и виждь». Но так как о. Амвросий по летам был молод, ему было только 48 лет, внутренняя же духовная жизнь его, кроме Бога и старца Макария да еще некоторых духовных мужей, никому не была вполне известна, а обнаружиться во внешних делах не было времени, то товарищи его — прочие ученики старца Макария, и тем паче старшие по летам и по поступлению в обитель иеромонахи, не иначе могли смотреть на него как на человека заурядного. Ибо, и по слову Спасителя, не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем (Мк. 6, 4). Поэтому, вероятно, и умирающий старец не мог прямо указать им на него как на своего преемника. И если старец — святой муж не мог прямо сказать преемника себе, тем паче не могли здесь иметь никакого значения человеческие выборы. Тут требовались дела, как сказал Сам Господь: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела (Мф. 5, 16). И сам старец Амвросий впоследствии в подобных случаях восхвалять человека и прямо определять ему какое-либо назначение не имел обыкновения, а повторял старинную русскую пословицу: «Толкач муку покажет». То есть время и обстоятельства покажут, каков человек и достоин ли он своего назначения.

Выше мы видели, что отец Амвросий, не в долгом времени по поступлении в монастырь, настолько преуспел в жизни духовной, что еще с 1848 года, по благословению своего духовного отца и наставника — старца Макария и богомудрого настоятеля отца архимандрита Моисея, начал уже старчествовать, успешно руководствуя своими духовными советами и наставлениями относившихся к нему в деле спасения. Теперь же, по прошествии двенадцати лет старчествования его в зависимости от старца Макария, он уже настолько был подготовлен к сему великому служению, что вполне мог быть и заместителем своего предшественника, что и было на самом деле. И вот теперь исполнились слова троекуровского старца отца Илариона, двадцать один год тому назад сказанные им молодому человеку Александру Михайловичу Гренкову: «Иди в Оптину, ты там нужен». Действительно, он теперь в Оптиной крайне был нужен, ибо никто, кроме него, из монашествующих во всей обители не мог занять место старца Макария, дабы проходить сие великое служение с такою честью и славою, и притом так продолжительно, как судил Господь болезненному старцу Амвросию.

По прошествии сорока дней поминовения новопреставленного старца Макария в скиту последовала передвижка старших братий. Скитоначальник иеромонах Пафнутий перешел из соборной кельи82 в келью почившего старца Макария, и в соборную перебрался иеромонах Иларион, бывший у старца Макария келейником. Равным образом и старец иеромонах Амвросий, будучи уже схимником83, теперь оставил свои затворнические правила, а с ними и свою тесную келью, свидетельницу молитвенных его подвигов, и перешел в другой корпус. Вблизи скитской ограды, с правой стороны колокольни, и до отъезда своего в Шамординскую женскую общину, он почти целых тридцать лет бодренно стоял на божественной страже, всею своею любящей душой предавшись служению ближним, входя во все человеческие скорби, печали и немощи, помогая словом, делом и дарованиями духовными. На западной стороне означенного корпуса, между ним и оградой, вскоре по указанию нового старца устроено было теплое помещение, называемое «хибаркой», для приема женского пола, как и при корпусе с левой стороны скитских ворот, где жил и скончался старец отец Макарий.