Преподобный Амвросий Оптинский

1. О себе. Находясь в миру, я был женат, но через четыре года овдовел. В это время брат мой отправился в Оптину к старцу Амвросию, и я пожелал через брата узнать, как старец благословит мне жить. Возвратившись, брат передал мне ответ старца: «Пусть годок подождет жениться и приедет к нам». Подумал я: не хотят ли меня сделать монахом? О поступлении в монастырь я тогда не имел намерения. Год прошел, и я вступил во второй брак, не побывав предварительно в Оптиной и не получив от старца на это благословения. Но прошло три с половиной месяца, и вторая жена моя померла. Через два месяца после сего я поехал в Оптину. Прихожу к старцу. Он мне и говорит: «Поди сюда. Где твоя жена? Почему ты не послушался меня?» Я отвечаю: «Простите, батюшка! Вот я приехал спросить вас о том, должен ли я жениться или поступить в монастырь?» Батюшка на это сказал: «Третьего брака нет. Прямой твой долг оставаться в монастыре и быть монахом». После этого я вернулся домой, а через два месяца уже совсем прибыл в Оптину и поступил в число братства в скит.

2. О постороннем лице. Был у меня знакомый купец. Жил он благочестиво, подавал милостыню и усердно посещал службы церковные. Приехал он к батюшке отцу Амвросию и спросил, как ему жить. Старец дал такой ответ: «Живи, как живешь. Только каждый пост приобщайся Святых Таин». Купец послушал совета старца и через недолгое время скончался. Кончина его была истинно христианская со всеми напутствованиями.

Передал пять рассказов скитский монах Гурий.

1. Года через три, по поступлении моем в скит в 1887 году, приехал ко мне племянник, сын родного моего брата. Когда он пришел к батюшке отцу Амвросию попросить благословения жениться, старец велел ему погодить, сказав, что ему придется еще некоторое время пожить в амбаре. Предсказание старца оправдалось. Через год дом брата моего сгорел, и ему с семьей и упомянутым молодым человеком пришлось во время постройки нового дома жить в амбаре. Пожар этот нанес брату большие убытки. Получивши об этом известие, я начал скорбеть и открыл скорбь свою батюшке. А он, утешая меня, говорит: «Не печалься, — брат твой обстроится и будет жить еще лучше прежнего». Действительно, брат выстроил себе новый дом и живет по настоящее время в большем достатке, чем прежде.

2. При поступлении моем в скит батюшка, благословив меня, прибавил: «Отцу архимандриту (Исаакию) не показывайся на глаза. Иначе, как только он увидит тебя, то переведет в монастырь. Жизнь монастырскую ты не понесешь и через это можешь расстроиться». Помня предостережение старца, я избегал встречаться с отцом архимандритом. Но вот через четыре года, на Пасху, когда бывает общая братская трапеза в монастыре, я подхожу по окончании оной, вместе с другими братьями, под благословение к отцу архимандриту, так как уклониться от сего мне было неудобно в это время. Взглянувши на меня, он тотчас велел перевести меня в монастырскую просфорню, обещая сделать меня там старшим. И если это не состоялось, то только потому, что сам старец принял во мне участие, и я был оставлен в скиту.

3. Около того же времени заболел я горячкой. Болезнь усиливалась, и я уже начал опасаться за свою жизнь. Посетившие меня братия заметили, что у меня начали чернеть ногти. Сочтя это за признак приближения смерти, пошли к старцу испросить его благословения на постриг меня в мантию и схиму. Но старец не благословил, сказав, что я выздоровею на другой день. По святым молитвам батюшки, действительно я на другой же день почувствовал себя настолько хорошо, что мог встать с постели и окончательно оправился. Болезнь моя продолжалась около месяца.

4. Замечательный случай был еще со скитским послушником Максимом. За неделю до кончины его батюшка начал говорить ему: «Под камнем сим лежит Ларин Максим; им бы только жить да веселиться, а они изволили на тот свет переселиться». Максим принял слова батюшки в том смысле, что его переведут в монастырь, и очень запечалился. Я был в то время поваром, а Максим моим помощником. Начали в трапезе мыть пол. Но Максим почему-то уклонился от этого дела и ушел в свою келью. Дело было утром. Настало время обеда, а Максим не является. Прошло еще часа три. Некоторые из братий пошли к нему в келью, но уже не застали его в живых.

5. Был в скиту уставщик иеромонах отец Палладий. Отслужил он однажды в скитской церкви в воскресный день литургию, чувствуя себя здоровым. Но вот батюшка в тот же день присылает к нему келейника и велит ему немедленно особороваться и постричься в схиму. Отец Палладий был очень удивлен и сказал келейнику, что он здоров. Батюшка еще в другой и третий раз присылает к нему келейника с тем же предложением, но тот продолжает отказываться. Наступил понедельник. Утром в этот день батюшка в четвертый (и последний) раз присылает к отцу Палладию келейника опять с тем же предложением. Но пока он делал приготовления к соборованию, с ним сделался удар. Впрочем, хотя отнялся у него язык, однако он был в памяти. Его успели особоровать и причастить Святых Христовых Таин. Вечером в тот же день он и скончался.