Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Для полного выяснения развития мыслей в богослужебных песнопениях хорошо было бы проследить течение их у разных авторов, а также отношение одного из них к другому (ср., например, канон Андрея Критского [3 песнь] в отношении к стихирам вечерни, к песнопениям кондакарного типа, т. е. в данном случае к седальнам, кондаку и икосу). К сожалению, сделать это почти невозможно. Песнопения (стихиры) в богослужебных книгах часто переставлялись с одного места на другое и вырывались из той связи, в которую были поставлены авторами. Самые имена авторов во многих случаях изглажены беспощадным временем, и наука теперь почти лишена всяких средств для их восстановления. Некоторым пособием в данном случае могло бы послужить критическое (т. е. сделанное по всем рукописям) издание миней. В рукописях можно было бы найти в большем количестве потребные указания. Но, к сожалению, мы и доселе не имеем критического издания миней — ни греческого, ни славянского. В то время как на западе даже протестанты находят средства, и силы, и интерес издавать критически чуждых им по духу греческих святых отцов, мы, к стыду нашему, не можем сделать того же в отношении к нашим драгоценным богослужебным текстам, которые подлинно составляют украшение православной церкви, и изучение которых как бы указано нам самой судьбой и настоятельно необходимо в виду высокой богословской и жизненной значимости православного богослужения. Научное издание богослужебных книг — насущная потребность наших дней. Без него литургическая наука не может далеко уйти в своих построениях.

В какое иногда затруднительное положение ставит литургиста отсутствие критических изданий, делая невозможным твердое решение разных критических вопросов, можно видеть на следующем примере. В службе Рождества Богородицы стихиры (первые три) на Господи воззвах в славянской минее надписываются именем Сергия патриарха, в греческой — просто Сергия (в других местах с добавкой:«Святоградца»IX в.). Автор рассматриваемой книги предпочитает показание греческой минеи на том основании, что о Сергии патриархе неизвестно, как о песнописце. Но вопрос так просто решен быть не может. Еще не доказано, что древние греческие рукописи не имели надписания имени Сергия патриарха. Возможно, что оно в них было, как есть в славянском тексте. Ведь в древнеславянских переводах, как известно, сохранилось много архаических черт, исчезнувших в греческом рукописном предании. Что касается до патриарха Сергия, то несмотря на дурную славу о нем, заслуженную печальной ошибкой его старости (монофелитская ересь — его изобретение), греческие историки все же сохранили благодарную память о нем как песнописце (акафист Богоматери) и церковном деятеле, много отдававшем внимания разным богослужебным реформам (Пасх, хроника, хроника Сафы). Праздник Рождества Богородицы в его время (нач. VII в.) уже существовал, и нет ничего невозможного в том, что он принес ему дары своего поэтического вдохновения. Правда, в церковных уставах по IX в. включительно не упоминается под 8 сентября вовсе о стихирах на Господи воззвах, но это не уполномочивает решительно ни на какие заключения, ибо в этих уставах не упоминается также и о других песнопениях праздника, принадлежавших перу св. Андрея Критского, Германа патриарха, Иоанна Дамаскина, живших в VIII в. При том, если верить повести о посещении (в начале VII в.) Иоанном (Мосхом) и Сафронием Нила Синайского -подлинность каковой повести, впрочем, еще совершенно не исследована, — то уже в VII в. стихиры вообще были в церковном употреблении. Ясно отсюда, что нельзя с решительностью возражать против авторства патриарха Сергия. Для решения этого вопроса, важного, между прочим, для определения самых ранних песнопений праздника и для истории церковных песнописцев, очевидно, должно быть привлечено больше данных, чем мы теперь располагаем. Критическое издание минеи могло бы тут дать какие-нибудь более определенные указания, особенно при исследовании всего литургического материала, усвояемого в рукописях Сергиям патриарху и святоградцу.