Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 2

В другой раз, накануне праздника свт. Николая, о. Георгий отправился на свой приход, в деревню св. Иоанна, чтобы служить на престольный праздник. Так случилось, что просфоры подгорели, и вместо них он взял с собой буханку хлеба, от которого его спутники по дороге отламывали, и половину съели. Когда он обнаружил, что ему придется служить на полусъеденном хлебе, он сильно устыдился.

Наутро, когда он со стыдом выложил хлеб на жертвенник, и начал приготавливать священные сосуды, то вдруг увидел, что хлеб стал целым! При этом была четко заметна линия разлома. О. Георгий был сильно растроган, и со слезами объявил народу: «Сегодня попросим все у друг друга прощение, и все причастимся!» От этого хлеба-просфоры вкусило много народа, а он всё не кончался. Он рассказал об этом Старцу по телефону, на что тот ответил: «Папа-Георгий, от этой просфоры раздавай болящим раком».

Строитель

Однажды о. Георгий поехал по делам в Афины, и когда сошел с электрички на пл. Согласия, некий человек, высокий и красивый, побежал за ним, крича вслед:

— Ты должен спасти меня! Ты спасешь меня! Ты со Святой Горы?

— Так, давай зайдем в кофейню, ты угостишь меня молоком, и мы поговорим…

— Я работаю строителем в Афинах, — начал он. Моя семья живет в Эпире, в такой-то деревне. Позавчера я ездил к ним, и жена сообщила что беременна. Я посчитал срок, и получается, что этот ребенок не от меня… Что мне делать?

О. Георгий был озадачен. Он изменил свои планы, и договорился с этим человеком на следующее утро пойти к Старцу.

В Милеси они застали много народу, и пошли переждать в соседний домик, где жил помощник Старца, Георгий. Позже они заметили Старца, который быстро проходил рядом, и нетерпеливый строитель попытался его остановить, но безрезультатно: Старец успел скрыться в лесочке неподалеку. О. Георгий пояснил, сколь много народу каждый день окружает Старца. Когда он сам попросил поговорить со Старцем, тот сказал прийти в три часа ночи!

О. Георгий сначала расстроился, но вскоре их всех позвали пройти в келью, Старец их ждал. Как он там оказался? Прошел незаметно около них, или переместился чудесным образом? Это вещь таинственная и непостижимая. Когда они зашли в келью, строитель объяснил причину своего прихода, и Старец сказал ему: «Молчи! Возвращайся в семью. Придешь, и примешь сторону жены. На коленях попросишь у нее прощения! Не копай, не разбирайся, чей это ребенок. Эх, хорошо бы чтобы пришел и папа-Георгий, если сможет.»

Папа-Георгий не смог тогда пойти с ним, но он сделал всё в точности как сказал ему Старец, и проблема разрешилась. На самом деле, строитель был сам виноват в случившемся. В некотором смысле он оставил семью, потому что подолгу пропадал в Афинах, и оставлял молодую жену одну.

* * *

Отец Георгий говорил: «Не требуется, чтобы кто-либо преуспевал быстро. Нужно понемногу, однако и этой малости многие не делают. Все хотят блага, но немногие понимают, что это такое, и еще меньше тех, кто отваживается на это!»

Отец Георгий настолько верил и любил старца Порфирия, что после его смерти, не дожидаясь прославления, заказал у иконописца сразу пять его икон.

21. «Все это ложь, ложь, ложь…». Анонимное свидетельство женщины

Моя наставница в вере, Матина, была родом из Пирея, а ее дядя был там митрополитом. Он приезжал в Элевсин, и проводил прекрасные катехизаторские чтения. Матина была очень серьезной женщиной, и вскоре вышла замуж за Яниса, который тоже был катехизатором.

Помню, как она говорила: «Хочу, чтобы Господь даровал мне много детей… — десять, двенадцать, я посвящу их Богу. Пусть они станут священниками и монахами…». Но благой и премудрый Господь дал ей только одного, и тот страдал синдромом Дауна. Это был достойный любви и простодушный ребенок. Он родился на праздник Вознесения Господня, и на этот же праздник умер через шесть лет. Маленький улыбающийся ангел, Матина очень горевала потом и много плакала.

Янис был начальником экономического отдела большой больницы, и однажды его посетили некие масоны, с предложением вступить в их ложу. Он, разумеется, отказался, и тогда на него посыпалась всякая грязь. Его оклеветали, обвинив в приставании к детям. Многие мамы и разные там родственники, склонные к осуждению, требовали от Матины, чтобы она развелась с Янисом.

Матина очень переживала, я не могла смотреть на это страдание, и поэтому однажды взяла ее, и мы поехали к старцу Порфирию. Когда мы зашли в келью, то взяв благословение, я сказала: «Отче, эту женщину я знаю с гимназии. Если бы не она, не знаю, что со мною бы стало. Это она привела меня к Богу». Потом я посчитала за лучшее оставить их наедине, и вышла из кельи. Но поскольку они разговаривали громко, а дверь была приоткрыта, то кое-что я услышала. Матина со слезами сокрушения говорила:

— Один, один ребеночек у меня был, и того Господь забрал!

— Эх, ты, — чего же ты переживаешь… Теперь имеешь ангела на небесах.

Потом он говорил о сплетнях про ее мужа. Я слышала, как Старец громко кричал: