Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

В–третьих, не случайно в 1–м Послании Симеон говорит о клириках, которые»склонны к ересям». Как мы уже видели, Симеон считал некоторых своих современников»новыми еретиками»и вел с ними резкую полемику, в частности, по вопросам триадологии, но также и по вопросам духовничества и святости. Вполне обоснованно предположение о том, что, ставя под вопрос право некоторых современных ему епископов и священников совершать таинства, Симеон исходил из вполне традиционного мнения, согласно которому еретическое духовенство лишено Божественной благодати [1105]. Можно сомневаться, насколько прав был Симеон, применяя столь жесткие критерии к некоторым своим современникам. Но даже если его требования были чрезмерными, главную его заботу составляла, несомненно, необходимость сохранить изначальный идеал священника как»образа Христова», а отнюдь не стремление бросить вызов традиционным взглядам на иерархию и таинства.

Наконец, следует указать на связь, которая существует между требованиями, предъявляемыми Симеоном к нравственному состоянию священнослужителей, и высказываниями на ту же тему более ранних Отцов. Задолго до Симеона Григорий Богослов утверждал, что, если человек не возвысился над страстями и не очистил ум, ему не следует принимать на себя священническое служение [1106]. Как говорит Григорий,

Надо сначала очиститься, потом очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом — потом просвещать; приблизиться к Богу — потом уже приводить к Нему других; освятиться — потом освящать..[1107]

Сходные мысли высказывал Иоанн Златоуст [1108]. И у Григория, и у Златоуста было весьма возвышенное представление о священстве, и оба они были обеспокоены низким нравственным состоянием современного им епископата и клира. Симеон стремился к тому, чтобы духовно–нравственный уровень византийской Церкви его времени повысился, и его требовательность, так же как и критическую оценку иерархии и клира, следует понимать в контексте этой озабоченности. Слова Симеона в Послании об исповеди и некоторых других произведениях на ту же тему следует воспринимать скорее как пророческие предостережения, чем как вероучительные формулировки или догматические утверждения.

3. Таинства

Восточное Предание не знает термина»таинство»в западном его смысле: греческое слово , которое можно перевести и как»тайна», и как»таинство», имеет гораздо более широкое значение, чем латинское sacramentum [1109]. Равным образом, восточная святоотеческая Традиция не знает и учения об определенном числе таинств [1110]. Попытка исчерпывающе изложить»сакраментологию»Отцов Церкви и, в частности, Симеона Нового Богослова, оказалась бы еще менее успешной, чем попытка представить их экклезиологию как систематическое учение.

Рассматривая взгляды Симеона на церковные таинства, мы не будем пытаться выстроить эти взгляды в систему. Поскольку мы уже обсуждали его воззрения на Евхаристию (см. Главу II), здесь мы сосредоточимся главным образом на его учении о Крещении, после чего сделаем некоторые заключения, касающиеся его отношения к таинствам в целом.

Прежде всего отметим, что Симеон придает большое значение таинству Крещения в деле спасения людей. Крещение, по его учению, освобождает человека от власти диавола:

…Владыка наш, снизойдя с высоты, Своей смертью разрушил смерть, совершенно уничтожив осуждение из-за преступления праотца и посредством святого Крещения возрождая, воссозидая и освобождая нас окончательно от него, полагает в этом мире совсем свободными и не находящимися под тираническим действием врага. Но, изначально почтив нас свободой, Он дает нам больше силы против него, так что желающие побеждают его легко[1111].

Крещение есть»духовное возрождение» [1112], через которое мы становимся сынами Божиими [1113],

братьями и членами Христа [1114],«сообразными славе образа Божия» [1115]. В Крещении человек облекается Святым Духом и получает ангела–хранителя [1116]. Симеон признает ценность Крещения младенцев: дети, получившие в Крещении Святого Духа, освящаются Им, находятся под Его защитой, освобождаются от диавола и становятся»овцами духовного стада Христова и избранными агнцами» [1117].