Прерафаэлиты. Революция в викторианском искусстве

Братство прерафаэлитов возникло в 1848 году. Намерения семерых вошедших в него молодых художников – Томаса Вулнера, Джеймса Коллинсона, Джона Эверетта Милле, Данте Габриэля Россетти и его брата Уильяма Майкла Россетти, Фредерика Джорджа Стефенса и Уильяма Холмана Ханта – были направлены на изменение тех требований, которым вынуждены были подчиняться ученики Академии художеств. Эти требования и художественные приемы были взяты из Высокого Возрождения и живописи старых мастеров: темная грунтовка (с примесью асфальта), затуманенные фоны без крупных деталей, нематериальные, лишенные складок, драпировки, отсутствие исторического колорита в изображении религиозных сюжетов, ограниченная и приглушенная палитра. Например, один из идеологов британского академизма, художник Грэм Рейнолдс, видел свой идеал прежде всего в живописи Рафаэля, в памятниках искусства Северной Италии, болонского академизма, представленного в творчестве братьев Карраччи – иными словами, в преображении несовершенства природы средствами живописи.

Прерафаэлиты (так их иронически прозвали сокурсники), то есть сторонники искусства, существовавшего до Высокого Возрождения, до Рафаэля решили построить собственную живописную систему на произведениях художников проторенессанса – фра Анджелико, Джотто, Боттичелли, Мазаччо, когда система «улучшения» натуры еще не была такой устоявшейся и жесткой. Их привлекала идея эссе Ральфа Уолдо Эмерсона «Природа», что искусство – это «природа, прошедшая сквозь человеческую призму». Прерафаэлиты провозгласили своим основным принципом верность искусства природе. «Мы просто хотим более полной передачи натуры… Почему отдельные составные части композиции должны быть пирамидально построены и противопоставлены? Почему самый яркий свет должен падать на главную форму? Зачем один из углов картины всегда должен быть затенен? По какой причине небо в картине, изображающей день, должно быть черным, как ночь?» – спрашивали они. Не отрицая самого искусства Ренессанса, прерафаэлиты пытались разрушить мертвую схему, в которую превратились достижения Рафаэля после трех веков обязательного копирования.

Чтобы сделать картины ярче, светлее, прерафаэлиты использовали в качестве основы недавно изобретенные цинковые белила, обладавшие интенсивным цветом и синеватым отливом. Такая основа усиливала яркость и подчеркивала светоносность красок, особенно холодных.

Читая труды своего современника, критика Джона Рёскина, молодые художники довольно слабо представляли себе оригиналы искусства дорафаэлевской эпохи. Тогда этот позабытый период европейского искусства только начали открывать заново. Воспитанные на идеалах Высокого Возрождения коллекционеры называли искусство кватроченто «примитивами», его крупнейших представителей, таких как Сандро Боттичелли, почти никто не знал, а в коллекции лондонской Национальной галереи было всего несколько работ итальянских мастеров XV века. Зато там уже находились значительные произведения нидерландских мастеров той же эпохи, в том числе «Портрет четы Арнольфини» ван Эйка, созданный в 1434 году. Одним из первых поклонников и коллекционеров этого периода был принц Альберт, который еще до женитьбы на королеве Виктории совершил путешествие по Италии и полюбил ранний Ренессанс. Таким образом, хотя идеи прерафаэлитов были новыми, почва для них уже была подготовлена.

Ян ван Эйк. Портрет четы Арнольфини. 1434

В статье, написанной еще в 1850 году, художник Форд Мэдокс Браун подчеркивал необходимость ясного представления об исторических источниках избранного сюжета: «После выбора сюжета первоочередная задача художника состоит в том, чтобы тщательно изучить характер избранной эпохи и обычаи людей, которых он собирается изобразить. Затем составить четкое представление о костюмах и прочих деталях, которые впоследствии окажутся на полотне: архитектура, мебель, растения, пейзаж и прочие аксессуары, необходимые для раскрытия сюжета. Пренебрегая этим правилом, художник подвергает себя опасности в результате создать композицию, в которой фигуры не будут сочетаться с костюмом или окружающим пространством. В этом случае изначальная идея картины может стать весьма неясной. С другой стороны, невозможно создать правдивое произведение, не изучив характера, привычек и облика представляемой эпохи».