Прерия

— Не глазами, но при гораздо более верном свете рассуждения. Молодой человек, я умею наблюдать и, благодаря стечению многих обстоятельств, незначительных с виду, которые остались бы незаметными для обыкновенного наблюдателя, я могу безбоязненно заявить, что это чудовищное животное с сильно развитым аппетитом и, кроме того, по неопровержимому свидетельству этого достойного охотника, плотоядное.

— Все, что я хотел бы знать, чужеземец, — сказал Поль, на которого слова доктора произвели сильное впечатление, — уверены ли вы, что это животное?

— Что касается до этого, то если бы мне нужно было представить доказательства факта, установленного мною неопровержимо, я мог бы привести свидетельство самого Измаила, так как я не делаю ни малейшего вывода, которого не мог бы доказать, Мною движет не чувство простого любопытства, молодой, человек, если я желаю расширить круг моих познаний. Должен признаться, что. делаю я это, прежде всего, ради преуспевания в науках и затем в интересах моих ближних. Я горел желанием узнать, что находилось в палатке, так тщательно оберегаемой скваттером, но он взял с меня слово, что я не подойду к ней на известное количество локтей в продолжение установленного времени. Клятва — вещь серьезная, с которой нельзя шутить. Но так как это было условие, от которого зависело мое дальнейшее путешествие, то я подчинился ему, оставив себе свободу наблюдать издали. Десять дней тому назад Измаил, сжалясь над моим состоянием, сказал мне, что в повозке находится зверь, которого он везет в прерию как приманку для ловли других зверей того же рода или, может быть, вида. С тех пор я ограничился простым наблюдением над привычками зверя и записью полученных результатов. Когда мы приедем в такое место, где, как говорят, эти животные водятся в огромном числе, мне можно будет подробно рассмотреть животное, о котором идет речь.

Поль слушал в глубоком молчании. Когда доктор окончил рассказ, он с недоверчивым видом покачал головой.

— Чужеземец, — сказал он, — старый Измаил обморочил вас или же ваши глаза служат вам так же плохо, как жало шмелю. Я тоже знаю кое-что об этой повозке и уверен, что старик — наглый лжец! Послушайте, неужели вы верите, что такая девушка, как Эллен Уэд, стала бы проводить время в обществе дикого зверя?

— А почему бы и нет? Почему нет? — повторял естествоиспытатель. — Нелли любит науку и часто с удовольствием слушает уроки, которые я даю ей. Отчего ей не изучать привычек какого-нибудь животного, хотя бы даже носорога?

— Потише, потише, — сказал охотник sa пчелами тем же тоном: по-видимому, менее ученый, чем доктор, он все же знал этот предмет гораздо лучше. — Эллен девушка смелая, я знаю. У нее сильный характер — никто не убежден в этом лучше меня — но, несмотря на все свое мужество, она все же женщина. Сколько раз я видел, как она проливала слезы.

— А, так вы знаете Нелли?

— Немножко, если желаете знать, но я знаю, что женщина всегда женщина, и все книги Кентукки не могли бы заставить Эллен Уэд остаться одной в палатке с диким зверем.

— Мне кажется — спокойно заметил Траппер, — во всей этой истории есть что-то темное и таинственное. Я — свидетель, что путешественник не любит, чтобы совали нос в эту палатку, и у меня есть доказательство гораздо более верное, чем те, которые могли бы привести вы оба, что в повозке нет никакого животного. Вы видите Гектора: никогда ни у одной собаки не было такого хорошего, тонкого чутья, как у него, и если бы вблизи нас был какой-нибудь зверь, он не замедлил бы сказать об этом своему хозяину.

— Неужели вы намереваетесь противопоставить собаку человеку, животное — ученому, инстинкт — разуму? — горячо проговорил доктор. — Скажите, пожалуйста, как могла бы собака различить привычки, вид или даже род животного, подобно человеку, которому помогают рассуждения и наука?

— Как? — холодно повторил житель прерии. — Вы сейчас увидите, до какой степени вы заблуждаетесь. Вы не слышите никакого шума в кустарнике? Он продолжается уже целых пять минут. Скажите же мне, какое животное производит этот шум?

— Надеюсь, оно не из кровожадных! — дрожа, воскликнул доктор. — Есть у вас ружья, друзья мои? Не благоразумнее ли было бы зарядить их, потому что нельзя слишком рассчитывать на мои пистолеты.

— Может быть, он и прав, — заметил Траппер, улыбаясь и подымая карабин, который он положил рядом с собой во время еды. — Ну, а теперь скажите мне название этого существа.

— Это выходит за пределы человеческих знаний. Сам Бюффон не мог бы сказать, четвероногое это животное или змея, ягненок или тигр.

— Ну, так ваш буфон[13] — дурак в сравнении с моим Гектором. Сюда, моя собака! Что там такое, старая? Скажи своему хозяину. Напасть ли нам на него или отпустить.