Прерванная юность (СИ)

До войны Полина счастливо жила с папой и мамой на Васильевском острове. Когда началась война с фашистами, и отец ушел на фронт, девочке исполнилось семь лет.

Он хорошо запомнила, как папа пришел домой в военной форме, чтобы проститься с ней, мамой и бабушкой. Мужчина взял ее на руки и, крепко прижимая к груди, сказал:

- Будь умницей, Полюшка, слушайся маму с бабушкой, а я прогоню врагов с нашей земли и вернусь к вам. Ты мне расскажешь, что ты сделала, чтобы пережить тяжелые времена, как помогала маме с бабулей.

Его голос слегка подрагивал, но был тверд и необычайно серьезен, глубоко проникал в сознание девочки.

Она обхватила ручками голову отца и обещала выполнить все, что он говорил. Полина еще не знала тогда, что такое война, но по тревожному поведению родных поняла, что случилось что-то страшное и непоправимое.

Глава 19

Немец стволом автомата повел в сторону поляны, и Павел с трудом поднялся на дрожащие от напряжения ноги. Медленно огляделся вокруг и, покачиваясь, как пьяный, направился в сторону, указанную конвоиром. На поляне уже стояла обезоруженная группа советских солдат с поднятыми руками. Они подавленно молчали, исподлобья разглядывая фашистов. Павел Семенович присоединился к ним.

От удара по голове в мозгу Павла путались мысли, он не мог сосредоточиться, с трудом стоял, сдерживая тошноту. Начинался его долгий путь по мукам.

Пленных, подталкивая в спину автоматами, вывели на дорогу и куда-то повели. Через километр группу загнали на большое поле недалеко от большака. Там уже находились пленные красноармейцы, и "пополнение" влилось в общую толпу. Некоторые солдаты были ранены. Кто в руку или голову, кто в плечо. Они сидели на траве, и у многих через марлевые повязки проступила кровь. Лица пленных были бледны и измождены ранами, усталостью и голодом, безразличны к происходящему вокруг них.

Павел Семенович повалился на землю и закрыл глаза, ожидая расстрела. Сейчас было неважно, лишь бы закончился этот кошмар блуждания по лесу, и можно было бы спокойно умереть или, если повезет, жить дальше, но сытым и здоровым.

Ветер, неожиданно налетевший на поле, отогнал смрад загнивающих кровавых ран, пригнал тучи. Начался дождь, который освежил пленных. Красноармейцы подставляли пилотки и собирали воду, чтобы напиться.

Павлу полегчало, у него не так сильно кружилась голова, но ночью было холодно, от намокшей одежды тело пробивала крупная дрожь.

Утром немцы подняли плененных воинов и повели в Сычевку. Там завели в колхозный амбар и оставили на ночь голодных и без воды. Не все увидели рассвет следующего дня, остались лежать на соломе три человека, которые умерли от ран и недоедания.

Солдат построили колонной и в сопровождение охраны со злобными собаками на длинных поводках форсировано погнали в город Ржев. Через час бешеной ходьбы некоторые не выдержали и упали на землю. Колонна расступалась и, не снижая темпа, равнодушно шла дальше. Павел, сцепив зубы, старался не отставать, чтобы не получить удара в спину. Через одиннадцать часов достигли города Зубцов, где колонну придержали полчаса для отдыха на площади. Местные жители выбегали из домов, завидев пленных соотечественников, бросали им хлеб и вареный картофель. Павлу Семеновичу удалось схватить на лету горбушку хлеба. Он с жадностью вцепился в нее зубами, стал есть. Вдруг заметил рядом голодный взгляд

высокого худощавого солдата, который, не отрываясь, смотрел на краюху. Павел вздрогнул от звериной жадности во взгляде молодого мужчины, отломил половину и протянул ему:

- Бери, ешь! Брюхо не терпит пустоты. Как звать-то тебя?

- Илья! - машинально ответил он, схватив хлеб, и неуверенно добавил, - спасибо, тебе самому было мало.

- Меня Павлом величают. Ты не благодари, много хлеба вредит солдату. Злее будем на голодный желудок.

Вроде по небольшому куску чернухи жадно проглотили Павел и Илья, но это прибавило им сил. Мужчины даже повеселели и бодрее шагали дальше по пути в фашистскую неволю.

- В лесу взяли? - спросил Павел.

- Там. Напоролись на фашистов, переодетых в наших командиров. Они и привели без боя в плен.

- Гады!

- Нелюди, что говорить, но нужно теперь держаться, не падать на землю. Пристрелят! А меня ждут дома жена, дети.

- Я-то пока холостой, но отец и сестры тоже будут рады, если уцелею.

В город Ржев колонна пленных вошла, когда уже стемнело. Красноармейцев завели на футбольное поле, оборудованное под лагерь, огороженный колючей проволокой и освещенный прожекторами. На середине сброшено горкой прошлогодняя солома для подстилки. Солдаты засуетились вокруг нее, хватали охапки, кидали на землю и падали на нее, забываясь усталым сном. Ни воды, ни еды не дали, за проволокой свирепо лаяли овчарки, слышалась чужая отрывистая речь.

Павлу с Ильей тоже досталось соломы, они постелились возле футбольных ворот и легли. На черном небе светились, как угли, звезды. Мужчины лежали на спинах, рассматривая их.

- Смотри, мирное небо над нами и звезды, как до войны. Может, нам все снится? - тихо с горечью в голосе спросил Илья.