Прерванная юность (СИ)

Девочки уже прошли молча половину улице, и Оля сказала:

- Какие вы молодцы, девочки! Я со страха едва не шлепнулась, а вы... Но Валя прервала подругу и прошептала:

- Вот, гады, наблюдают, ждут, куда свернем. Все, заходим во двор того домика, а там будь, что будет.

Девочки открыли калитку и прошмыгнули во дворик деревянного дома. Полицейские пошли дальше, а школьницы дошли до раскрытого окна и остановились.

До них донесся замечательный и духмяный запах пирожков с капустой. Школьницы сглотнули слюну и потупились в землю. Им захотелось кушать так сильно, что закружилась голова. Оля побледнела и стала оседать к земле. Валя с Настей подхватили безвольное и почти невесомое тело девочки и посадили на землю, прислонив к завалине дома.

- Она умрет, если не покормим, - всхлипнула Настя.

- Я приду сейчас, ждите меня, - сказала Валя.

Девочка постучалась в дверь. Никто не ответил ей. Валя осторожно открыла дверь и вошла в комнату.

На столе она увидела большую тарелку пирожков. Девочка позвала хозяев, не отрывая взгляда от румяного богатства. Никто не отозвался. Валя взяла один теплый и мягкий

пирожок и вышла к подругам. Оля пришла в себя и сидела, склонив голову на тонкой шее к острому плечику Насти. Они завороженно уставились на пирожок. Валя поспешно разделила пополам добычу и отдала половинку Оле. Затем вторую половину разломила на две части, одну протянула Настя, а другую запихала себе в рот.

- Девочки, я очень плохая? - грустно спросила подруг Оля, когда жадно расправилась с едой.

- Почему? - Настя сначала посмотрела на нее, затем недоуменно на Валю.

- Потому что я сожрала одна столько, сколько вы вдвоем. Я не предложила вам чуток от своего кусочка. Я ненавижу себя за это! - девочка заплакала.

- Ты - хорошая, успокойся. Просто, ты сильно проголодалась, мы не осуждаем тебя нисколечко. Не плачь, пожалуйста! - Настя погладила по щеке Олю.

- Спасибо вам! Мы можем идти дальше, я не буду падать больше в обморок, стану сильная, как вы.

- Нет, обождем хозяев сначала, сидите, девочки, - сказала Валя. - Чтобы не подумали, что мы украли пирожок. Никого не было дома, я взяла один, боялась, что Оля умрет раньше, чем придут. Где же они?

- Здесь - я, девочки! - из сараюшки вышла миловидная женщина с небольшим ведерком молока. - Я доила козу, слышала разговор ваш. Вы заходите в дом, накормлю вас.

На щеках женщины были видны следы слез. Она ласково смотрела на школьниц:

- Вы очень хорошие подруги, я не сомневаюсь, что вы не воровки, так нужно было для ослабевшей сестрички.

Хозяйка усадила детей за стол и стала кормить выпечкой с молоком.

- Хватит на первый раз, а то заболит живот, - сказала она, когда они съели по пирожку.

- Да, много выпало на ваше детство. А, знаете, что, девочки, оставайтесь у меня, пока не закончится война и все не уляжется вокруг. Как-нибудь прокормимся вчетвером. Я живу здесь одна. Меня зовите тетя Маша или Мария Ивановна, как вам захочется.

Валя, Настя и Оля согласились. Мария Ивановна распределила каждой обязанности по дому. Девочки по очереди водили козу Зойку на пастбище - большой луг в черте города возле протекающей речки. Они помогали хозяйке дома на небольшом приусадебном участке: пололи и поливали грядки.

Вскоре девочки забыли о голоде. Мария Ивановна сходила с детьми на вещевой рынок и приодела их.

- Чтобы не бегали у меня, как на стадионе "Динамо", - пошутила женщина.

По вечерам все любили пить чай за большим столом. Хозяйка рассказывала о себе, расспрашивала девочек о их семьях.

- Так, вы из Ленинграда? - удивилась Мария Ивановна.

- Да, я и Настя родились в Ленинграде. Наши папы служили в одном полку. Их недавно перебросили на границу Белоруссии с Польшей. Перед самой войной они нас забрали к себе, - рассказала Валя. - А, Оля уже жила там.

- И, ты - тоже питерская? - повернулась к девочке женщина.

- Нет, я родилась в Калининской области. Мой папа, лейтенант Шумов, служил в городе Ржев. Его командировали в Белоруссию, я с мамой переехала к нему, познакомилась с девочками в школе, - Оля посмотрела на Валю с Настей. - Они, тетя Маша, настоящие подруги.

- Да, уж вижу, вместе держитесь, молодцы, в одиночку трудно сейчас.

Незаметно пробежала суровая зима, и наступила ранняя весна 1942 года. Девочки помогали сажать картофель Марии Ивановне, когда на их оживленный разговор заглянула на огород соседка Тося.

- Весело трудитесь, как я погляжу, молодцы, быть, значит, хорошему урожаю картошки!

- Воскликнула она.

- Нашей большой семье неурожай ни к чему, спасибо на добром слове! - беззаботно откликнулась тетя Маша. - Какие новости в городе, соседушка?

- Новостей нет, если не считать, что началась регистрация населения, поговаривают, что будут отправлять людей в Германию на работы.

- Так в прошлом году переписывали жителей. Да, впрочем, пускай, нам не страшно, у нас на трех малолетних детей одна кормилица в доме.

- Не скажи, Мария, мой шурин служит в полиции. Он по секрету сказал, что от двенадцати до тридцати пяти лет отбирать будут женщин. Мужчин до сорока лет, но у вас их нет, бояться нечего.