Прервавшиеся начинания

Есть и вторая причина, почему мы рассматриваем связанную с деторождением утрату в наиболее широком смысле из возможных. В наш век постоянно меняющихся взглядов на вынашивание ребенка многие из нас чувствуют замешательство, неуверенность, страх и одиночество перед выбором собственного будущего и будущего наших детей. Это время, когда важно сформировать поддерживающие отношения. Таким образом, нам нужно принять такой подход к горю, который поддерживал бы нашу схожесть в горе, а не сравнивал и противопоставлял наши отличия. Хотя переживание горя уникально для каждого человека и находится под влиянием внешних событий, внутреннее его преодоление требует одинакового внимания в физическом, эмоциональном, психологическом и духовном аспектах.

Наша надежда состоит в том, что, приступая к задаче исцеления, лучше осознавая нашу схожесть, мы сможем эффективнее поддержать друг друга как женщины, мужчины и родители и, возможно, избежать дополнительной боли, причиной которой является отчуждение и отделение. По-видимому, нашей человеческой природе присуще размышлять в терминах сравнения: какая утрата является более серьезной, кому больнее или у кого есть более неоспоримое право горевать. В такой системе размышлений мы все живем с иллюзией недостатка веры в то, что тот, кому больнее, получит необходимую заботу. Но мы можем изменить этот стиль мышления и жизни.

Чтобы исцелиться, мы должны оставить пронизанные страхом убеждения; мы должны искать для себя щедрой поддержки, доступной, когда мы принимаем нашу человеческую схожесть и открываемся эмоциональному освобождению. В этой системе братьев и сестер мы можем по-настоящему исцелиться.

Принимая во внимание эту цель, в данной главе мы обсудим переживание выкидыша, внематочной беременности, мертворождения, смерти новорожденного, синдрома внезапной детской смерти, бесплодия и аборта. В третьей главе мы затронем дополнительные утраты, частые при нормальных родах и восстановлении в послеродовой период, хирургические или иные травмирующие роды, преждевременные роды и передачу ребенка на усыновление. Используя этот широкий подход, мы начнем знакомиться с миллионами горюющих.

Выкидыш

Каждый год только в США приблизительно от шестисот до восьмисот тысяч женщин переживают выкидыш. Эти цифры не учитывают незарегистрированные потери беременности. Из всех смертей, связанных с беременностью и родами, выкидыш, наверное, является одним из наименее признанных и наиболее непонятых, однако им заканчивается целых 20 % беременностей. Даже в 80-е годы XX века многих женщин, у которых случался выкидыш, сознательно оскорбляла их семья, друзья и врачи, все еще не осведомленные о неизбежной биологической связи между матерью и ребенком. Исследования этой связи явно продемонстрировали, что нежная и любящая привязанность существует между матерью и ребенком задолго до того, как рождается младенец, этот тип биологической связи можно наблюдать уже на этапе зачатия (Klaus, 1982). И тем не менее мы так легко купились на рассказы о синдроме «непривязанности», иллюзии, что женщины, у которых случается выкидыш, не связаны со своими детьми.

Мы также часто не осведомлены о физическом воздействии выкидыша. Многие женщины, у которых случился выкидыш, подвергаются процедуре выскабливания, чтобы обеспечить очистку матки. Находясь под анестезией и действием обезболивающих и антибиотиков, они подвергаются насилию, необходимому или по крайней мере являющемуся неотъемлемой частью хирургических процедур. Однако внимания воздействию только этого физического стресса уделяется мало, если вообще уделяется.

Социологи Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) описали проявления горя в ответ на перинатальные утраты у большого количества женщин. Они обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, демонстрировали признаки проявления горя, равные по силе горю женщин, оплакивающих гибель плода или младенца и отличающиеся лишь продолжительностью. Они также обнаружили, что женщины, у которых произошел выкидыш, часто не могли разрешить свои психологические вопросы и беспокойство о том, что же на самом деле произошло.

Неразрешенные вопросы часто являются основой для длительного чувства вины и самобичевания. Палински и Питцер (Palinski, 1980) пишут: «Несомненно, наиболее сильной эмоциональной реакцией после выкидыша является чувство вины. Все женщины, с которыми мы говорили, без исключения ощущали ранее или все еще испытывали чувство вины. В течение нескольких месяцев они оглядывались назад в поисках возможной причины в своем поведении, которое предшествовало выкидышу».

Слишком часто эти вопросы превращаются в психологических монстров вины, которые не очень-то помогают при внутренней боли или утрате. Мотив «соберись, встряхнись и снова забеременей» совершенно обесценивает чудовищность происшедшего. Выкидыш – это смерть. Он требует уважения, а не игривого подмигивания и совета «отправляйся домой и назначь свидание мужу».