Преследуемый. Hounded

Морриган недовольно каркнула и распушила крылья. Энгус Ог сделал осторожный шаг вперед, и глаза Морриган вновь вспыхнули. Энгус замер.

– Морриган? Что стряслось? – осведомился Энгус. В ответ она громко каркнула, и Энгус успокаивающе поднял руки: – Ладно, не спеши.

‹Ты в курсе, что у него Моралтах, друид?›

‹Нет, но спасибо, что предупредила›.

Моралтах являлся волшебным, как и Фрагарах, – на современном английском он бы назывался Великая Ярость. Моралтах обладал любопытной особенностью: первый удар становился coup de grâce.[30] Раз – и тебе конец! Но чтобы сработала магия, удар должен быть точным, а не скользящим или направленным к клинку или щиту противника.

‹Значит, тебе известно все, что нужно?›

‹Да, богиня. Спасибо тебе›.

Итак, я должен заставить Энгуса защищаться и не дать ему возможности нанести упреждающий удар, ведь у меня не было брони – если не считать стопроцентного хлопка. Самому же Энгусу следует проявить чудеса ловкости, поскольку его доспехи для моего Фрагараха – не более чем мои джинсы и футболка.

Разумеется, Фрагарах (с английского – Отвечающий) также имел свои преимущества. Во-первых, легендарный меч даровал своему владельцу контроль над ветром, что мне не особенно требовалось, так как я жил в засушливой Аризоне. А если Фрагарах подносили к горлу противника, бедолага мог говорить только правду: отсюда и Отвечающий.

Возможно, у меня будет шанс спросить у Энгуса, почему он так жаждал заполучить мой меч, в то время как он уже обзавелся столь могучим оружием.

Несомненно, нам с Энгусом предстоял весьма интригующий поединок.

А теперь приготовься, Аттикус. Фрагарах лежит позади тебя, под расплавленным телом ящерицымутанта.

Я напряг мускулы, а Морриган убрала свои когти и полетела прямо на Энгуса. Это встревожило бы любого – и Энгус, естественно, принялся глазеть на богиню. Пока он отвлекся, я воспользовался моментом и вскочил на ноги. Я чувствовал себя превосходно и молниеносно вытащил Фрагарах из-под растекшейся груди железной калифорнийской девы с повадками варана. Сфокусировав зрение, я посмотрел на Морриган: она взмыла вверх, бросив нечто (назовем это вежливо – «белый цветок») на шлем Энгуса Ога.

Энгус выругался и стал размазывать воронью метку по шлему, а Морриган хрипло расхохоталась.

Я с трудом промолчал и сорвал рубашку, чтобы протереть клинок и рукоять Фрагараха. У меня на губах играла улыбка, но я быстро понял, что сейчас не самое подходящее время для веселья. В сорока ярдах от меня находился Энгус Ог, который причинил мне – и земле – больше вреда, чем кто-либо другой.

Энгус Ог снял шлем и осмотрел его со всех сторон, после чего уставился на Хала и Оберона. Убедившись, что его пленники до сих пор привязаны к деревьям, он ухмыльнулся.

Однако оборотни не бросили Хала и Оберона. Волки мешали уцелевшим демонам растерзать заложников, но сами не собирались идти в наступление: они экономили силы. Неплохая тактика!

Энгус бросил взгляд на Смерть, продолжавшую восседать на бледном скакуне. Удовлетворенный увиденным, бог любви повернулся ко мне и с изумлением обнаружил, что я стою с Фрагарахом в руке.

– Сиодахан О’Салливан, – презрительно прошипел он, обнажая Моралтах. – Ты заставил меня побегать за тобой, и, если бы еще остались барды, чтобы это воспеть, они бы сочинили о тебе балладу. Настоящую балладу, в конце которой герой погибает, и вот ее мораль: никогда не связывайся с Энгусом Огом! – Из его рта полетела слюна, а лицо стало пурпурным – его трясло от ярости.

Я не стал отвечать, лишь смотрел на него. Пусть Энгус поймет, что потерял самообладание. Он стиснул зубы и хмыкнул.

– Фрагарах принадлежит Туата Де Дананн, – проскрипел Энгус, показывая на меня клинком. – Тебе не сбежать от меня, друид! Молись о пощаде! Брось меч и встань на колени.

‹Этот парень – эпический урод. Надери его сияющий зад, Аттикус›, – заявил Оберон.

Я запомнил комментарий волкодава, чтобы распробовать его позднее. Посмотрев на узурпатора с претензиями, я сказал своим самым официальным тоном:

– Энгус Ог, ты нарушил закон друидов, когда погубил здешнюю землю и открыл врата Преисподней, впустив в наш мир демонов. Я признаю тебя виновным и приговариваю к смерти.

‹Аминь, Аттикус! Свидетельствуй!›

Энгус фыркнул:

– В Америке не действуют законы друидов.

– Отнюдь! Законы друидов действуют там, куда ступает моя нога.

– У тебя нет власти, дабы принудить меня к чему-либо!

– Ты ошибаешься, – возразил я и, взмахнув Фрагарахом, послал небольшой смерч Энгусу в лицо.

Я намеревался лишь напугать его и вызвать трепет, но, должно быть, мой гнев прорвался наружу, поскольку Энгус потерял равновесие и шмякнулся на выжженную траву самым нелепым образом.

‹Ты будешь уважать мою власть, да!› – поддразнил его Оберон, вполне прилично имитируя десятилетнего толстяка Эрика Кармана из «Южного Парка».

Я напомнил волкодаву, что мне нельзя отвлекаться. Иногда собаки обо всем забывают и часто не могут справляться со своим возбуждением.