Преследуемый (ЛП)

Всегда удивлялся, как можно поднять руки над головой и одновременно выполнять команду «Не двигаться»? Может это какая-нибудь новая техника воздействия на подозреваемых, которой теперь учат в полицейских академиях? Если я буду подчиняться первому приказу, значит ли это, что второй коп может выстрелить, сославшись на сопротивление при аресте? Но это все ерунда. Сейчас меня больше беспокоил третий из них, приказавший бросить меч. Я успел создать щит невидимости на оружии, но оставил его болтаться в ножнах на спине. Получается, парень мог видеть сквозь чары?

— Добрый вечер, господа, — вежливо начал Лейф. Руки никто из нас не поднял. — Я адвокат мистера О'Салливана.

Полицейские повернулись к нему, смирно стоящему в моем костюме посреди газона, и не проронили ни слова.

Произнося «я адвокат», вы, словно нажимаете на пусковой механизм. Полицейские становятся обходительней, тщательно соблюдают протокол, а иначе, в случае суда, мы сможем предъявить им встречный иск. Дело, может, и не закроют, а вот неприятная запись в их личных делах появится — и прощай повышение. К несчастью, присутствие Лейфа также давало повод подозревать меня. Умей я читать мысли, услышал бы, как каждый из копов думает: «Да этот подонок считай сам признался, на кой черт ему тогда адвокат сейчас?»

— Чем мы можем помочь вам? — мягко спросил Лейф.

— Мы получили вызов, что здесь кто-то убивает людей мечом, — ответил один из них.

Лейф фыркнул, словно тот пошутил.

— Мечом? Это даже забавно. Такое новое ретро. Но разве тогда здесь не было бы признаков борьбы? Люди теряют конечности, вокруг кровь, и убийца с мечом в руках. Сами посмотрите, ничего такого нет. Все тихо и мирно. Наверняка, это подростки решили подшутить, позвонив в участок.

— Тогда почему вы здесь? — спросил полицейский.

— Прошу прощения, офицер...?

— Бентон.

— Офицер Бентон, меня зовут Лейф Хельгарсон. А этот молодой человек не только клиент нашей фирмы, но и мой хороший друг. Мы мирно сидели во дворе, обсуждали бейсбол, как вдруг появляетесь вы и наставляете на нас оружие. Кстати об оружие, не пора ли вам опустить его? Никто из нас не пытается угрожать вам.

— Сначала докажите, что безоружны, — ответил офицер Бентон.

Лейф медленно вынул руки из карманов, я сделал то же самое, и поднял их на уровне плеч.

— Видите, — сказал Лейф, шевеля пальцами, как пианист. — Нет никакого меча.

Офицер нахмурился, но пистолет все же опустил. Остальные неохотно последовали его примеру.

— Думаю, нам следует все вокруг осмотреть, просто удостовериться, что все в порядке, — сказал он, обойдя машину, и направился к дому.

— У вас нет веской причины проводить обыск, офицер, — сказал Лейф, грозно скрестив руки на груди. Свои я просто засунул в карманы.

— Звонок в 911 — веская причина, — возразил Бентон.

— Ложный вызов, который ничем не подтверждается. Единственная вещь, нарушившая сегодня покой в этом районе, вой ваших сирен. Если вы планируете обыск дома, вам придется сначала предъявить ордер.

— Вашему клиенту есть, что скрывать? — поинтересовался Бентон.

— Дело не в этом, офицер Бентон, — сказал Лейф. — Я защищаю моего клиента от необоснованного обыска или ареста. У вас нет права начать обыск жилища без веской причины. Звонивший сообщил о драке на мечах, которой здесь, очевидно, не наблюдается. Почему бы вам просто не вернуться к своим прямым обязанностям и защищать город от угроз реальных, а не вымышленных. Кстати, если звонивший — пожилой ливанец, проживающий в доме напротив, то он уже давно терроризирует моего клиента. В случае если он не прекратит, мы вынуждены будем выдвинуть против него иск.

Офицер Бентон выглядел крайне разочарованным. Он знал — просто уверен был — что я что-то прячу, и был прав. Но он не привык общаться с адвокатами — обычно с ними разбираются прокуроры — и, естественно, не мог настаивать на обыске, когда ничего вокруг не указывало на место преступления. И, похоже, офицер, приказавший, бросить меч, все-таки не мог видеть сквозь чары. С того момента, как вышел из машины, парень больше не проронил ни слова. Просто вспомнил информацию, которую сообщил звонивший в участок, ну и выпалил, не подумав. Ну как после этого верить «порядочным» гражданам? Однако Бентон не сдавался, решив переключиться на меня.

— Не хотите ничего добавить, мистер? — обратился он ко мне. — Может, знаете, почему нас вызвали?

— Не могу знать наверняка, — начал я. — Но, возможно, мистер Семерджян, мой сосед, просто решил меня достать. Видите ли, года три назад, мой пес сбежал и нагадил ему на газон. Я все убрал и несколько раз извинился, но он все еще пытается мне отомстить.

— Эй, я все слышу! — крикнул с крыльца Оберон. — Ты же сам разрешил мне!

— Да, и что тебя так задело? — спросил я.

— Ты говоришь так, словно я только и делаю, что бегаю вокруг и гажу везде.

— Да, знаю я. Но может этому Семерджяну наконец-то достанется за то, что портит нам жизнь.

— О, тогда ладно. Не люблю я его.

Офицер Бентон, прищурившись, переводил взгляд с меня на Лейфа, словно ожидая, когда мы расколемся. Долго ждать придется.