Преследуемый (ЛП)

Бегство меня больше не прельщало, ведь я занимался этим уже как два тысячелетия. Теперь от трусости меня удерживало не только данное Бригите обещание выступить против Энгуса Ога, но и, что важнее, я не собирался позволить стае шлюх, суммарный возраст которых не приближался и к половине прожитых мною веков, затравить меня в моей же берлоге.

Значит, буду лесным пожаром, и вовремя. Меня преследовали слова бессмертного Гамлета: «…я сам не знаю, зачем живу, твердя: «Так надо сделать» — Гамлет пообещал себе много чего, но затем бедняге пришлось признать следующее: «О мысль моя, отныне ты должна кровавой быть, иль прах тебе цена!» Должен признать, что лимит на чернила, бумагу и перья несколько смягчили высказывание принца.

Если бы он следовал зову сердца, а не перу Шекспира, то он послал бы ко всем чертям всякие рифмы и высказался прямее: «Тащите его сюда, сучье племя, тащите!».

Глава 18

Утром я проснулся заметно отдохнувшим, но с требовательным давлением в мочевом пузыре. Я отвёл душу на ближайший дуб — вне поля зрения нескольких прогуливавшихся по парку людей, разумеется — и глубоко вздохнул. Эксперимента ради я повертел руками и, не ощутив стягивающих уз боли, улыбнулся. Земля была так добра ко мне, так щедра и мила.

Я выудил мобильный телефон и включил его, чтобы проверить время. Экран показывал десять часов утра — да у меня море времени, чтобы добраться до R'ula B'ula. Я стащил с веток одежду, оделся, закинул Фрагарах на перевязи за спину и снял маскирующие чары. Я чувствовал себя полным энергии, как и мой медвежий амулет, но о себе давала знать страшная жажда и голод.

Телефон выдал мне сообщения от Темпского Департамента полиции, который вначале просил, а потом привычно требовал связаться с ними немедленно; были сообщения и от Хала, Снорри и Перри.

Хал донёс до моего сведения, что Оберон самая настоящая бездонная яма, которая, как вынужден согласиться оборотень, вела себя с кожаной обивкой крайне аккуратно. Но он не может взять в толк, зачем эта бешеная псина разодрала цитрусовый освежитель воздуха и расшвыряла его ошмётки по всему салону. Дела обсудим в кафе.

Снорри сообщил, что Хал одобрил медицинское заключение и поблагодарил некого небезызвестного друида за столь сочный счёт.

И последнее СМС пришло от Перри в половине десятого. Передал, что установили новую дверь. Меня больше заинтересовало другое: «нереально горяченькая» блондиночка по имени Малина зашла в магазин только для того, чтобы предупредить: некая Эмили не заберёт приготовленный для неё чай, и она вообще больше не нуждается в услугах мистера О’Салливана.

Вау. Неужели прелестная парочка разбежалась? Или есть другие причины? Перри не забыл упомянуть и о просьбе блондинки — она просила вернуть дорогое ей письмо. Она буквально требовала его, но парень так ничего и не смог найти.

О, Малина пыталась вернуть кровь Радомилы. Руку даю на отсечение, что она так вскружила пареньку голову своими памятными чарами, что Перри едва ли не весь магазин перевернул. Теперь я представил, как Фэглс с бандой обыскивает мой дом и среди книг на рабочем месте находят клочок бумаги с каплей крови Радомилы… но мог ли недобросовестный коллега знать, что лежит перед ним?

Лучше поберечь такие вопросы для самого Хала. Магазин и дом сейчас под наблюдением, скорее всего, так что я взял такси до вдовы МакДонагх.

— О, Аттикус, мой мальчик! — вдова приветливо расплылась в улыбке и отсалютовала мне с веранды утренней рюмкой виски. — Что случилось с твоим велосипедом, который ты привёз на такси?

— Ну, миссис МакДонагх, у меня выдалась настолько беспокойная суббота, что вы и представить не можете, — ответил я, усаживаясь в кресло-качалку напротив вдовы.

С ней приятно иметь дело: старушка считает свою веранду самым гостеприимным и расслабляющим местом в городе. Пожалуй, она права.

— Так ты знаешь? Ну же, скажи мне, мальчик. — С этими словами она бросила в рюмку пару кубиков льда, и тот приятно звякнул о стекло; вдова придирчиво смерила взглядом уровень жидкости. — Но сперва я дозаправлюсь, если ты не возражаешь чуть-чуть посидеть, — она с кряхтением вывалила себя из кресла и продолжила: — Ты же пропустишь со мной стаканчик, а? Воскресенье не воскресенье без ледяного Tullamore Dew (*Талламор дью — ирландское виски) в руке.

— Вы правы, миссис МакДонагх, и у меня нет никаких причин отказываться, даже если бы я захотел. Холодный стакан придётся кстати.

Лицо вдовы просветлело, а глаза наполнились неподдельной любовью, когда она посмотрела на меня сверху вниз. По пути к двери она взъерошила мои волосы.

— Милый мальчик Аттикус пьёт с вдовой виски в понедельник.

— Не совсем так, миссис МакДонагх, не совсем так.