Преследуемый Зверем Братвы

Не могу поверить, что сделала это прошлой ночью. Я краснею, разгоряченная от шалостей. Я не могу в это поверить, но это случилось. Я позвонила ему, позволила его глубокому, рычащему голосу сделать что-то со мной и заставить меня извиваться, а потом мы…

Я прикусываю губу. Секс по телефону? Неужели я серьезно занималась с ним сексом по телефону прошлой ночью? Я чувствую покалывание повсюду и утопаю под простынями. Я беру его телефон и начинаю писать ему “привет”, прежде чем вспоминаю, что нет сигнала. Я также помню, как неразумно было бы отправлять это, поэтому я быстро удаляю его.

Снаружи что-то бросается мне в глаза. Я поднимаю глаза, но ничего не вижу в заходящем вечернем свете. Но потом, как только я начинаю отворачиваться, я снова вижу его. Я замираю.

Это мужчина. Снаружи. За окном моей больничной палаты на седьмом этаже стоит мужчина. В тени, он соскальзывает вниз по какой-то альпинистской веревке. На секунду мне кажется, что он моет окна. Но потом я вижу пистолет. Мое сердце сжимается. И на секунду я замираю, гадая, не Костя ли это.

Мои губы начинают изгибаться в улыбке, как вдруг мужчина наклоняется ближе к стеклу и свету. Он смотрит прямо на меня, но я бледнею.

Да, только не Костя.

Но прежде чем я успеваю закричать или позвать на помощь, он опускается до конца, и его ноги касаются подоконника. Мгновенно он взрывается огненным шаром с разбитым стеклом. Вот тогда я кричу изо всех сил.

Звенит сигнализация. Я ахаю, когда в комнате включается спринклерная система. Переводя взгляд с зияющей черной дыры в стене на дверь, слышу снаружи крики мужчин. Я слышу русский язык, и это утешает. Но вдруг я слышу быстрые хлопки пулеметных очередей.

Я чувствую, как поднимается паника, но делаю вдох, чтобы подавить ее. Я оглядываюсь по сторонам и стискиваю зубы, когда понимаю, что поблизости нет оружия. Стрельба снаружи становится громче и ближе, я слышу мужские крики и приглушенные взрывы.

Раздаются крики и звон бьющегося стекла. И вдруг что-то врезается в дверь снаружи. Я начинаю размахивать ногами, чтобы выбраться из проклятой кровати, как вдруг вся дверь взрывается. Я кричу падая на пол, шипя, когда капельница обрушивается на меня.

Сквозь пылающие обломки двери врываются трое мужчин с автоматами. Один замечает меня на полу рядом с кроватью и улыбается, поднимая винтовку. Я кричу, но внезапно все трое поворачиваются и вздрагивают, прежде чем упасть замертво на землю.

Снаружи снова стреляют, но вдруг сквозь огонь и дым в двери вырисовывается огромная фигура. Тело человека настолько большое, что он наклоняется, чтобы нырнуть под дверной косяк. И затем внезапно он уже стоит прямо там и смотрит на меня.

Костя.

Я теряю дар речи. Я оцепенела, меня потряхивает, и я задыхаюсь от дыма, вторгающегося в комнату. Систему пожаротушения обрушивается на нас обоих, а мы просто смотрим друг на друга в течении двух секунд. Но затем так чертовски быстро он шагает ко мне.

Я задыхаюсь, когда он поднимает меня и перекидывает через плечо. Повинуясь инстинкту, а может быть, немного из-за страха и адреналина от сложившейся ситуации, я начинаю драться и метаться. Я брыкаюсь и бью. Я кричу ему, чтобы он отпустил меня. Но его хватка только крепче. Его рука и плечо ощущается под моим телом, словно сталь.

И снова я не уверена, что этот человек — моя фантазия или кошмар. Но в любом случае теперь я у него в руках.

Еще один взрыв сотрясает здание. Костя разворачивается и с ревом стреляет в двух мужчин, которые врываются в комнату. Когда они падают, он бросается к двери. Но вдруг раздается еще один громовой взрыв— на этот раз совсем рядом с нами. Но на этот раз все становится черным.

Глава 12

Костя

Москва, десять лет назад:

Все пошло наперекосяк. Все: вход, охранник, которого сегодня не должно было быть на работе, ворота безопасности, за которые Федор заплатил человеку внутри, чтобы тот отключил.

Сигнализация не должна была сработать. Пустые денежные лекала не должны лежать в сейфе за воротами. Дмитрий не должен лежать бледный, с широко раскрытыми глазами и неподвижный в луже своей крови.

Я смотрю на него, мой пульс стучит, как барабан в ушах. У него так много дыр в груди, так много больших красных пятен на сером пиджаке. На секунду это напоминает мне бумажных бабочек из сегодняшнего дня— яркие цвета на фоне серого многоквартирного дома.

Я беру его руку в свою, но мне не нужно слишком стараться прощупать пульс. Дмитрий мертв. План провалился. Все пошло наперекосяк.

Мы находимся в переулке через три улицы от почты. Но звуки сирен, воющих по всему городу, и вертолет над головой говорят мне, что мы уже облажались. К настоящему времени город заблокирован. Ловуушка медленно сжимается, и это вопрос времени, когда они найдут нас здесь.

Кто-то трясет меня. Я поднимаю глаза и вижу, что Федор выглядит мрачным и изможденным.

— Он мертв, парень, — ворчит он, кивая на Дмитрия.

Я поворачиваюсь, чтобы взять Дмитрия за руку. Но Федор снова отстраняет меня, опускается передо мной на колени и гладит по щеке.