Преследуя Аделайн

Зед приподнимается, убирая руку с моих бедер и принимая прежнее положение, стоя на коленях передо мной, его руки крепко прижимают мои колени к земле по обе стороны от меня.

Таким образом, его тело больше не защищает от дождя, холодные капли воды, как лед, попадают мне под ноги.

Я поднимаю голову, мое сердце гулко стучит, когда глаза Зеда пронзают меня насквозь. Осознание того, что он наблюдает за всем, что я делаю с собой, только усиливает удовольствие. Я никогда в жизни так не заводилась, и нескрываемый стон невозможно контролировать.

Я слишком потеряна в моменте, чтобы заботиться о том, насколько громко я стону. Я слишком под кайфом эйфории, проходящей через мой организм, когда я достигаю обрыва.

Чувствуя, как напрягаются мои конечности, Зед поднимает на меня глаза и шепчет:

— Покажи мне, как глубоко я тебя испортил.

Мои брови изгибаются, и мой рот открывается, когда я падаю на этот край. Я кричу, мои бедра неустанно качаются, ища чего-то большего.

Оргазм, омывающий меня, острый и быстрый. Раньше я бы удовлетворилась этим. Но теперь, когда передо мной на коленях стоит жестокий мужчина, я чувствую себя ограбленной.

Я держу рот закрытым, ливень и ветер, кажется, затихли, когда мои стоны прекратились.

На его губах появляется злая ухмылка, подчеркивающая шрамы на его лице.

— Было лучше? — спрашивает он, но звучит это так, будто он уже знает ответ.

Я киваю, недостаточно смелая, чтобы сказать свою ложь, но слишком гордая, чтобы сказать «нет». На краткий миг кажется, что мир вокруг меня замирает. Дождь, ветер, листья на деревьях. А затем все ускоряется, слишком быстро, чтобы я могла остановить его, когда он убирает руку и наносит еще один резкий шлепок по моей киске.

Инстинктивно я пытаюсь сомкнуть ноги, чтобы уменьшить боль, но он прижимает мои колени назад, угрожающе наклоняясь надо мной.

Дремлющий страх снова вспыхивает, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Еще раз солжешь мне, — угрожает он. — Мое терпение простирается лишь до бесконечности.

Я сглатываю комок в горле, мои расширенные глаза смотрят на него.

— Было ли лучше?

В этот момент мой мозг решает напомнить мне, что я нахожусь посреди леса, одна, с очень опасным человеком. Человеком, который всего три ночи назад пытал и убил четырех человек.

— Нет, — шепчу я, внимательно глядя на него. Я напряжена, ожидая, каким будет его следующий шаг. Зед всегда был непредсказуем. В этом чувстве нет ничего нового.

Он не причинит тебе вреда, Адди.

Нет, но, возможно, я хочу этого.

Он отпускает меня и встает.

— Вставай, — приказывает он.

От шока я застываю на месте, но через несколько секунд мой мозг приходит в себя, и я вскарабкиваюсь на ноги.

Я готовлюсь спросить… Я даже не знаю, но прежде чем я успеваю сообразить, он наклоняется и хватает меня за заднюю часть бедер. Он поднимает меня, мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг его талии. Мой чувствительный центр сталкивается с его твердым членом, напряженным в джинсах, который прочно обосновался между складками моей киски.

У меня вырывается тихое хныканье, и я все еще слишком шокирована, чтобы пошевелиться или сказать что-нибудь, когда он начинает нести меня, предположительно, обратно к моему дому.

— Что происходит? — наконец, спрашиваю я, вздрагивая от каждого шага, когда его джинсы натирают мой возбужденный клитор.

— Я собираюсь напомнить тебе, как хорошо быть моей.

Шаги Зеда целенаправленны, когда он несет меня, тишина между нами напряжена страшными обещаниями. Дождь не утихает, кажется, только усиливается с течением времени.

Я понятия не имею, откуда он знает, куда идти, и я одновременно впечатлена и напржена. Единственная причина, по которой он так хорошо знает этот лес, заключается в том, что он провел в нем много времени. Преследуя меня.

Он прячет там трупы? Вопрос задерживается на кончике моего языка, но я позволяю ему умереть. Я не хочу нарушать маленькое, хотя и шаткое перемирие, которого мы, кажется, достигли.

Его большие ладони обхватывают мои голые ягодицы, кончики его пальцев всего в дюйме от моего входа. Он не исследует, но дразнящие прикосновения разжигают во мне огонь и наполняют меня предвкушением.

Он сводит меня с ума от желания, и будет справедливо, если я отвечу ему тем же. Если он возьмет меня на холодной, мокрой земле, я буду рада этому.

Улыбка, которая украшает мои губы, не иначе как злая.

Мои губы касаются его горла, так мягко, что прикосновение становится похожим на шепот. Его хватка крепнет, и моя улыбка становится еще шире. Приоткрыв рот, мой язык выныривает и вылизывает дорожку от основания его горла до места за ухом.

Рычание вибрирует на моем языке, подстегивая меня к действию.

Он безжалостно пометил меня так много месяцев назад. Разве не справедливо, что я тоже помечаю его?

Я прикусываю это место, причмокивая и посасывая плоть, застрявшую между зубами, пока не убеждаюсь, что кожа покрылась синяками. А потом я отступаю и нахожу новое место, чтобы пометить его, снова и снова, пока он скрежещет зубами, а руки сжимают меня с ужасающей силой.

— Адди, — рычит он, его голос гортанный и такой глубокий, что кажется демоническим.