Преследуя нас

Не в силах сдержать улыбку, я еще раз благодарю ее, прощаюсь и выхожу из кабинета. Когда я прохожу мимо маленькой общей комнаты, там за старым пианино сидит мальчик-подросток. Сын Марджори подарил пианино приюту, когда выяснилось, что многие женщины умеют играть. Оно не было ни причудливым, ни грандиозным, но выглядит достаточно хорошо, чтобы этот мальчик пробежался пальцами по клавишам и сыграл мелодию.

Рядом с ним сидит девочка того же возраста. Они оба смеются, шутка между ними, которую я не могу расслышать со своего места. В то же время их лица светлеют, они улыбаются, как два подростка, которые вот-вот влюбятся друг в друга. Мальчик игриво подталкивает ее плечо своим, прежде чем снова положить пальцы на клавиши и начать играть мелодию.

Каждая нота становится знакомой, и, как взрыв из прошлого, это та самая песня, которую Лекс играл в тот день, когда мы впервые сели за пианино вместе. Я вспоминаю Чарли из старшей школы — юную, наивную и незнакомую с силой любви. Я полюбила Александра Мэтьюса, всего его, несмотря на его семейные обстоятельства. В то время я была достаточно глупа, чтобы думать, что мы никогда не расстанемся, но моя невинность заставила меня поверить, что наша любовь будет длиться вечно.

И это никогда не изменится.

У нас нет другого выбора, кроме как начать путь к исцелению нашего брака. Мы не сломались окончательно, мы просто согнулись над чем-то, через что нам обоим трудно пройти. И несмотря на все это, боль и страдания, держа Лекса на расстоянии вытянутой руки из-за моих собственных страхов, сейчас только причинят нам еще большую боль.

Мы — семья.

Дело не только во мне и Лексе, Амелия тоже заслуживает моей полной и абсолютной преданности, чтобы присоединиться к Лексу и попытаться снова сделать нас единым целым.

Я проезжаю по улицам с рекордной скоростью, пока студия Dreamteam не оказывается прямо передо мной. Припарковав машину, я бегу к входу, почти запыхавшись, когда администратор приветствует меня. Я не была на месте уже несколько месяцев и понятия не имею, кто она, удивляясь тому, что Лекс нанял брюнетку.

— Чем могу помочь?

— Я пришла к Лексу.

— Мне жаль, — ее фальшивая улыбка так раздражает меня, как и то, как она смотрит на мой наряд.

Я бы сказала ей, что на мне Valentino, но мой выбор одежды сейчас не имеет никакого значения.

— Вам нужно записаться на прием.

Разочарованная, я качаю головой: — Я его жена. А теперь скажите мне, где он, или я сама его разыщу.

Секретарша ошеломлена моей угрозой, но медленно соединяет точки в своей наполненной воздухом голове.

— Он на важном совещании в зале заседаний А. Вы не можете его прерывать… здесь действует строгое правило «не прерывать». Он уволит меня, если ты туда войдешь!

К черту это правило.

Я прослежу, чтобы он ее не уволил.

Мои каблуки «Лабутен» щелкают по фарфоровой плитке, я ищу таблички на дверях, пока не вижу зал заседаний А. Там стеклянная стена, и Лекс сидит во главе стола и выглядит незаинтересованным, пока пожилой джентльмен разговаривает. Пиджак Лекса снят и висит на спинке стула, на нем жилет и галстук, и выглядит он, как всегда могущественный генеральный директор.

Его тело откинулось назад в кресле, выражение лица кажется противоречивым, а в руке он держит телефон. Его глаза блуждают по экрану, затем его пальцы быстро набирают текст, и только после этого он поджимает губы в легкой гримасе, прежде чем нажать кнопку «Отправить».

Несколько секунд спустя мой телефон вибрирует в сумочке.

Лекс: Я люблю тебя, Шарлотта. Навсегда. Всегда. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно.

Его слова вызывают эмоции, которые я заставила себя похоронить. Я привыкла к нетерпеливому, требовательному и контролирующему Лексу, но я вижу, как он раскаивается в совершенных ошибках.

Я широко открываю дверь, каждое лицо в комнате смотрит в мою сторону, и с невероятно быстро бьющимся сердцем я игнорирую всех, кроме Лекса.

С озабоченным выражением лица он немедленно поднимается со стула, его мышцы шеи напрягаются, когда он подходит к тому месту, где я стою.

— Шарлотта, все в порядке?

— Да, нет… Мне нужно поговорить с тобой, — поспешно отвечаю я.

Лекс оправдывается, прежде чем закрыть за нами дверь, берет меня за руку и ведет в свой кабинет. Как только дверь закрывается, он отпускает меня и спрашивает: — Что случилось?

Я зарываю голову в его грудь, приветствуя его быстрые объятия, позволяя подавленным эмоциям вырваться на свободу, громко всхлипывая, так как тяжесть наших действий вышла на поверхность.

— Я люблю тебя, — плачу я, сглатывая комок в горле, — Это больно, но я люблю тебя.

Подняв руки, он обхватывает мои щеки, заставляя наши взгляды встретиться, и, клянусь, даже в самые темные времена его глаза превращаются в изумрудно-зеленые, почти как у хамелеона.

Как и всегда, они окутывают меня любовью и теплом, но все же какая-то часть меня боится позволить ему доступ ко всему моему сердцу, если единственная цель — сломать меня, пока ничего не останется.

Ты должна научиться доверять ему, Чарли.

Любовь никогда не выживет без этого.