Преследуя тьму

— Условия выполнены, — сказал он голосом, похожим на ледяной шелк, пробирающийся под кожу Пайпер. Они с Лилит поежились. — Пайпер выиграла три раза. Я победил следом так, как понравилось большинству, — тишина гудела жестокостью. — Ты выполнишь свою часть.

Его последнее заявление звучало как приказ. Разговор или отказ не принимались.

Лилит облизнула губы, не могла отвести взгляд. Наконец, она хмуро кивнула.

— Я дам тебе информацию. Но больше никаких сделок с тобой, Дракон.

Он улыбнулся. Медленно склонился, их губы разделяли дюймы, и прижал два пальца под ее подбородком.

— О, еще будут сделки, Лилит, — проурчал он. А потом обошел ее и вышел из комнаты.

Лилит смотрела вперед, быстро дышала с голодом на ее лице. Она взяла себя в руки, пронзила Пайпер убийственным взглядом и махнула Лиру идти за собой.

— Идем. Мои записи наверху.

Лир разъяренно посмотрел на Лилит из-за ее приказа и повернулся к Пайпер. Он вытащил из кармана черный футляр для кольца и потянулся к ее футболке, но она отбила его руку.

Он улыбнулся и подмигнул, а потом поспешил за Лилит. Пайпер открыла коробочку, проверила, что Сахар еще внутри, и спрятала его под футболкой. Она прошла, шатаясь, к кровати и села, громко выдохнула и подумала, куда ушел Эш. Ох, он был пугающим. Привлекательно пугающим. Нет, просто пугающим. Очень пугающим. Но не привлекательным. Жутким, с пятым уровнем риска. Лир был привлекательным. Эш был опасным.

Некоторых девушек привлекала опасность. Пайпер была умнее этого. Да. Точно.

Она обняла себя и стирала память о том, какими были его губы, нежными и твердыми, яростными и требующими, дикими. Опасными.

Ох, она серьезно влипла.

* * *

Медсестра подлатала Пайпер, и та пошла наверх, надеясь найти кабинет Лилит и двух своих деймонов. Она оказалась на темном этаже, похожем на лабиринт, и не могла найти нужную дверь. Потому она воспользовалась моментом, нашла пустой уголок и решила собраться с мыслями. Тело болело, порой дрожало от перебора с адреналином.

Она прислонилась к стене, ее взгляд говорил: «Подойди, и ты умрешь». Это работало, потому что только один пьяный подошел к ней. Она впилась пальцами в его ухо, пока он не заскулил. Он тут же немного протрезвел.

Все случившееся в ринге казалось размытым, как кошмарный сон. Она одолела трех деймонов? Она ранила одного в плечо и нанесла третьему серьезный урон?

Она поцеловала страстно Эша на глазах у двух тысяч зрителей?

Это была хорошая идея. Толпа была на взводе из-за сражения противоположных полов. Так что зрители уже могли фантазировать, что бой перерастет в нечто другое. Так что поцелуй с Эшем пришелся уместно. Этот ход был разумным.

Пока она не поцеловала его.

Такого поцелуя у нее еще не было. Она не собиралась говорить это Эшу, но это был самый головокружительный поцелуй в ее жизни. А это было что-то, если учесть, что до этого она целовалась в основном с инкубами. Но это не означало, что он ей нравился. Ни за что. Он был опасным и слишком сильным. Она знала только о его плохой репутации. Он скрывал многое. Все в нем было скрытным.

И она уже сталкивалась с деймонами, так что научилась. Не. Связываться. С ними. Им нравилось разбивать сердца людей и чеймонов, ее прошлое с ложью инкуба было не единственным примером, она видела и других деймонов, врущих людям. И это было против правил Консула. Ей нужно было вести себя отстраненно и объективно, не впутываться в дела деймонов и любовные интриги.

Так что запомнить. Не целовать Эша. Никогда.

Пайпер кивнула. Да, проблема решена. Она просто больше не будет с ним целоваться. Было бы хорошо применить это правило и к Лиру, но он, в отличие от Эша, приставал сам. Так что было сложнее.

Пальцы защекотали ее бока. Только ведь его вспомнила. Пайпер отпрянула и развернулась.

— Лир, ты…

Слова оборвались, ее рот раскрылся. За ней стоял красавец, но не Лир. Золотая кожа, светлые волосы и тело бога указывали на инкуба, как и аура деймона. Маска закрывала его лицо, замысловатая смесь бирюзового и золотого, но она точно узнала. Не думая, она подняла его маску на его лоб.

Это лицо. Это было сродни удару в живот. Идеальное до боли лицо. Его губы чарующе изогнулись в улыбке, такой милой и открытой, что он мог очаровать и дьявола.

— Мика, — выдохнула она.

— Пайпер, — о, его голос был лучше, чем она помнила, низкий и хриплый, от чего в ней вспыхивал жар.

— Ч-что ты тут делаешь? — черт, она лепетала. Эмоции бурлили внутри, она хотела встретить его невинную улыбку ледяным презрением, поступить с ним так же, как он ней, но не могла думать. Ее разум затуманили воспоминания и чувства.

— Я сюда часто прихожу, — сказал он, придвигаясь ближе. Она тут же попятилась. Его брови поползли вверх. — Пайпер, милая, послушай.

— Нет.

Он прикусил губу, на лице мелькнула обида. Он медленно выдохнул.

— Пайпс, прошу. Мне нужно объяснить.

— Не хочу слышать, — она дико озиралась, надеясь сбежать. Это был ее худший кошмар. Она не хотела снова смотреть в его красивые обманчивые глаза.