Пресс-хата для депутата

— Каким Лохмачем? — недоверчиво уточнил я. Что-то мне вся эта затея с подставным лицом казалась несерьезной. Мне бы свою личность установить, а не представляться каким-то чучелом с дурацкой кликухой.

- Да таким! — Капитан прихлопнул ладонями и радостно потер руки. — Ходит тут в нашем районе один рецидивист. Полгода поймать не можем. Знаешь, сколько мы на тебя дел повесим? У-у!

Ну вот, я так и думал, что он предложит мне роль какого-то отморозка! Чтобы я, значит, вместо него на зоне припухал. Так получается? Незавидную участь они мне приготовили! Незавидную. Как-то не собирался я провести лучшие годы жизни на зоне. У меня были совсем другие планы. Не помню, правда, какие, но, думаю, что другие. Но если разобраться, а что я еще хотел? Назвал бы свою фамилию и место жительства, глядишь, давно бы домой ехал!

- А может все-таки через компьютер? — не очень уверенно предложил я.

- Да что ты все со своим компьютером! — отмахнулся капитан. — Мы тут Лохмача поймали, да, Горохов! А ты: «Компьютер, компьютер!» Надо будет с шефом посоветоваться. Думаю, он даст добро.

Капитан заходил по комнате из угла в угол, обдумывая возникшую у него идею. Видно, она так ему понравилась, так понравилась! Он минут десять радостно бормотал что-то себе под нос, хлопал ладонями и одухотворенно хмыкал. Наконец, выдал приказ.

— Значит так, Горохов, отвозишь этого бандюгу к нам, снимаешь с него отпечатки пальцев на всякий случай и в камеру! Пускай посидит, подумает. И смотри, если сбежит, я тебя тогда…

— Есть! — гаркнул сержант.

Этот мордоворот схватил меня под руки, приподнял со стула и поволок в прихожую.

Глава 11 Парочка Лохмачей на завтрак

Они погрузили меня в свой «газик» и отвезли в изолятор временного содержания. Это у них такая камера для особо буйных. Тех, которых нельзя под залог выпускать и держать дома до выяснения вины. Ну, а что такое изолятор для буйных, легко себе представить. Камера три на четыре, сплошные бетонные стены, деревянные нары и стальная дверь с маленьким окошком. Над дверью горит пыльная лампочка в защитной от буйных оболочке. Под потолком еще одно окошко на улицу, зарешеченное. Вот и весь интерьер!

Сержант Горохов лично проводил меня до двери, заботливо придерживая под локоток, чтобы я, не дай бог, не споткнулся, впихнул в эту самую камеру и закрыл дверь на замок. Даже не пожелав спокойной ночи.

— Если к утру не вспомнишь фамилии, пеняй на себя! — сказал он мне вместо этого.

А был уже поздний вечер. Или ранняя ночь. Я часов при себе не ношу, не знаю. В общем, в зарешеченном окошке, которое на улицу, полная темень. Зато в камере интимный полумрак, располагающий к задушевным беседам с сокамерниками. И один уже тут присутствовал. На нарах лежал какой-то мужик, отвернувшись к стене и выставив на всеобщее обозрение свой тощий зад в потертых штанах. Скорее всего, он дрых без задних ног, поскольку по камере разносился его жуткий храп. Как только открылась с лязгом дверь, и меня втолкнули в камеру, он проснулся. А когда дверь с грохотом встала на место, он окончательно пробудился и сел. Был он староват для тюремной жизни, лет за шестьдесят, с иссушенным небритым лицом, покатыми плечами и впалой грудью. И вообще, весь какой-то сухой и тощий, словно сидел уже безвылазно несколько десятилетий. Но, как это ни странно, он смотрел на мир доброжелательно и с интересом.

Я, держась за бок, похромал к другим нарам. Они были свободны, и я мог спокойно лечь, чтобы забыться. Не хотелось даже думать о произошедшей со мной метаморфозе. Но мысли сами лезли мне в голову, как назойливые комары. Они кусали мои мозги и пытались высосать из них все серое вещество.

Ведь прошедший день перевернул всю мою жизнь. Еще вчера я, по-видимому, был порядочным человеком, ходил на работу, имел дом, жену и, может быть, даже детей. Теперь у меня ничего этого нет. Я все потерял в один момент. Вчера все это было, а сегодня этого уже нет. Потому что я всего лишь забыл, кто я такой! Надо же, из-за такого незначительного пустяка! Как, почему я потерял память, по какой такой причине — я не мог ответить даже самому себе. Неужели для этого достаточно одного удара по голове! Скольких людей бьют по головам и ничего! Они продолжают жить и работать, прекрасно помня свои фамилии и имена. А я не помню! Значит, есть, есть в голове такая точка, по которой попадешь, и все, ты уже непонятно кто и звать тебя никак! Надо только по ней попасть. Но лучше не надо!

Мужик не спускал с меня глаз, оценивающе разглядывая меня и пристально следя за моим поведением. Видно, проверял меня на вшивость. Как я себя поведу. Стану ли на него бросаться. Я ведь буйный. Других здесь не держат.

- Били? — наконец спросил он.

Я кивнул и закрыл глаза. Мне не хотелось сейчас говорить ни о чем. Потому что я смертельно устал. Мне хотелось уснуть с жалкой надеждой, что завтра я проснусь и все вспомню. Если я сегодня проснулся со сдвинутой по фазе памятью, то почему бы завтра мне не проснуться с таким же сдвигом, но в обратную сторону?