Пресс-хата для Жигана

В инспекции по делам несовершеннолетних быстро разобрались, что к чему. Усталая женщина с погонами лейтенанта оформила бумаги на лишение родительских прав и передала их в суд.

На суде спившаяся до галюников мать сидела с блуждающим взглядом и бормотала под нос одну и ту же фразу:

— Сокол от совы не рождается… В батьку Кешка уродился.

Воспитатели побаивались Ротова. Его шутки отличались жестокостью, а характер — злопамятностью. Ротов никому ничего не прощал. При этом изобретал нестандартные ходы. Ротов не только причинял физическую боль противнику, но еще старался и унизить его.

Так он расправился с молодой воспитательницей, с первого взгляда невзлюбившей мальчишку.

Девица пыталась перековать Ротова по всем правилам педагогической науки. Читала Иннокентию длинные морали, таскала в кабинет директора. Требовала беспрекословного подчинения и уважительного отношения. Жесткие меры чередовала с поощрениями за успехи в учебе, уверенная в правильности выбранной методики кнута и пряника.

Наивная… Она не замечала злобного огонька, полыхавшего в серых глазах Иннокентия Ротова.

Он умел ждать. Звериное чутье подсказало пацану, когда следует нанести удар.

Как-то летом по детскому дому пронесся слух, что «воспиталка» собралась выходить замуж. Избранником ее был разведенный завхоз этого же учреждения. Директор разрешил отметить свадьбу в столовой детского дома. Такие события для воспитанников были своего рода праздником, разнообразившим череду серых будней.

Детишки, особенно девчонки, с интересом обсуждали, в чем будет невеста, какую прическу сотворит парикмахер из жиденьких волос «всспиталки», какие блюда окажутся на праздничном столе…

Ротов готовился к свадьбе по-своему.

Из спортзала он утащил теннисный мяч, из мусорного ведра медпункта — использованный одноразовый шприц с иглой и все это спрятал под кровать. Туда же отправился баллон с красной краской.

Когда свадебный кортеж подъехал к детдомовской столовке, никто не заметил пацана, прошмыгнувшего в здание соседнего корпуса. Перепрыгивая через ступени, Ротов добрался до двери на чердак. Аккуратно вынул шурупы, выдернул скобы, на которых болтался бесполезный замок, и нырнул в темноту.

Там, на чердаке, усыпанном голубиным пометом, Иннокентий заранее оборудовал огневую точку. У оконца поставил ящик, а на него рогатку и проколотый шилом в нескольких местах теннисный мяч. Набрав шприцом краску из баллончика, Ротов закачал ее в мяч, зарядил мячом рогатку и приник к окну.

Невеста в белом платье вышла из машины и в сопровождении жениха направилась к столовой, где у входа толпились гости.

Ротов натянул резинку, прицелился и послал мяч прямиком к ногам невесты.

Никто не понял, почему белое платье невесты вдруг оказалось заляпанным красной краской. А мяч прыгал и прыгал, обдавая гостей и молодоженов алыми брызгами. Невеста закричала и грохнулась в обморок. Суженый даже не успел ее подхватить. Она рухнула к его ногам, похожая на подбитую птицу с помятым оперением.

Скандал получился грандиозный.

Ротова быстро вычислили через малолетних осведомителей. Доносительство процветало в детском доме. Вызвав Ротова на ковер, директор запер дверь. Когда в руках у него оказалась увесистая указка, Ротов тихо сказал:

— Если ударите, сожгу всю эту богадельню к чертовой матери. Ночью сожгу, вместе с воспиталками и стукачами-уродами.

Руки у директора опустились. Парень не шутил. Он стоял напротив директора, готовый вцепиться при первом неосторожном движении ему в глотку. Старый педагог, изучавший психологию не по книжкам, а на практике, положил указку на стол.

Снимая очки с толстыми стеклами, сказал:

— Твои проказы тебя до колонии доведут.

— Не доведут, — ухмыльнулся Ротов.

— Откуда такая уверенность? — устало спросил директор.

— В тюрягу слабаки и дураки залетают. А я не такой.

Директор внимательно посмотрел на взъерошенного воспитанника.

— Да. На своих сверстников ты не похож. Из молодых, да ранних будешь…

…Сергей Пономаренко тоже испытал на себе всю прелесть жизни в семье хронических алкоголиков. Правда, биография его родителей была не такой впечатляющей, как у приятеля.

Отец, скромный бухгалтер текстильного комбината, попался на приписках. Начальство получало премии и награды за невыпущенную продукцию. Кое-что, разумеется, перепадало и бухгалтеру.

Когда на комбинат нагрянула проверка, из отца Сергея сделали стрелочника. Он взял всю вину на себя, поверив начальству, пообещавшему замять дело.

Суд отмерил Пономаренко-старшему по полной.

С зоны он вернулся совершенно больным, с выбитыми зубами. По ночам громко стонал и кричал. С горя запил. Сын не знал, что произошло с отцом в лагере. Лишь смутно догадывался.

Тихого и робкого бухгалтера, угодившего в отряд самых отвязанных беспредельщиков, изнасиловали после проигрыша в карты. Его вовлекли в игру, где ставки были слишком велики. Блатные считали, что у проворовавшегося бухгалтера на воле припрятана солидная заначка и что не грех немного пощипать пушистый хвост мужичонки.

Пономаренко-старший не сумел отдать долг.