Пресс-тур

Кира и Владимир присоединились к Михаилу Борисовичу и Олесе, сидящими за столом. Их лица и всю комнату освещает лишь экран лежащего телефона. Олеся, кажется, уже ни на что не реагирует, впав в прострацию. Герман мрачно молчит, Владимир вытирает рот салфеткой, Алексей караулит у двери и всматривается в ночь.

– Кира, ты в порядке? – спрашивает Павел. Она молчит.

Присев за стол, он обращает внимание на струйку крови, стекающую по руке Олеси.

– Руку в аэропорту поранила?

Та смотрит на него мутным взглядом и долго думает перед тем, как ответить:

– Этот псих… поцарапал…

Она как-то утробно и одновременно глупо хихикает, отчего Павлу становится не по себе.

– Проверьте телефоны, ни у кого связь не заработала?

– Нет полосок.

– Нет.

– Ваши версии: что здесь происходит? – спрашивает Михаил Борисович.

– Террористы?

– Сектанты?

– А мне насрать, что тут происходит, – отрезает Владимир. – Меня больше волнует, как нам отсюда унести ноги и вернуться в Москву.

– Съемки профессионального репортажа закончились, не успев начаться, – с горьким сарказмом комментирует Кира.

– Надо решить, что делать дальше, – перебивает Павел. – Мое предложение в силе – надо искать полицию. Потом Лесю надо показать врачу. И нам надо где-то остановиться. Должны же тут быть люди, не могли пять тысяч горожан все исчезнуть!

– А вдруг это инопланетяне всех похитили? Людей-то нет в городе. – Алексей ржет. – Я уже давно на улицу смотрю, ни одного человека. Только свет в паре квартир погас. Мое предложение – идти в жилые дома, искать местных.

– Мне нехорошо… – вдруг говорит Олеся. Выпустите, дайте пройдусь…

Она начинает вылезать из-за стола мимо Михаила, но ее ноги подкашиваются, и она падает на пол вниз лицом. Все вскакивают.

Михаил Борисович первым бросается к ней и переворачивает на спину. Глаза девушки закрыты, лицо стало мертвенно-бледным.

– Она почти не дышит, – произносит он, поднеся руку сначала к лицу Олеси, а потом к шее. – Пульса тоже почти нет! Надо ее срочно в больницу! – Он снимает шапку и подкладывает ей под голову, остается сидеть рядом.

– Замечательно. А где больница? Поедем искать наугад, если машина заведется? А если не заведется, на спине ее будете таскать? – Кира нервно чешет руку.

Дальнейшее происходит настолько быстро, что Павел впадает в ступор и наблюдает за происходящим будто бы со стороны.

Тело Олеси начинают сотрясать конвульсии, ноги разъезжаются, руки запрокидываются за голову и мечутся сами по себе. Михаил кидается придержать ее голову. Девушка тыкает ногой в стол, на котором лежит освещавший комнату телефон, тот падает под диван. Теперь в зале практически ничего не видно, лишь неотчетливо мечутся по стенам тени. По пляске этих теней Орлов понимает, что тело Олеси словно подбрасывают снизу, она выгибается, будто делает «мостик», затем издает ужасный крик, который смешивается с криком Михаила Борисовича:

– Что ты делаешь? Прекрати! А-а-а! Помо…

Звуки борьбы, роняемой мебели, рычание и крики старика, переходящие в хрип и бульканье, выводят Павла из ступора, он бросается к выключателю.

Щелк – на пару секунд он слепнет от света – Олеся сидит верхом на Михаиле, Борисовиче, удерживая его с неожиданной силой, ее рот в крови.

Павел моргает.

Журналист, силясь встать, лупит ее по спине руками, она нагибается и вгрызается ему в шею. То, что было Олесей, рычит, кричит и вырывает зубами куски мяса из горла жертвы.

Павел моргает.

Кира с Владимиром вжались в стойку кассы и орут от страха.

Павел моргает.

Алексей хватает огнетушитель и бежит к Олесе.

Павел моргает.

Алексей с размаху бьет Олесю огнетушителем по голове, та отлетает с Михаила Борисовича и врезается в стену. От удара на пол летят рамки с фотографиями посетителей пиццерии.

Павел моргает.

Алексей поставил ногу Олесе на грудь и бьет ее огнетушителем по голове. Наглое лицо превращается в месиво из кровавых ошметков кожи, мяса, сломанных костей и зубов. Модно уложенные русые волосы слипаются в пурпуре. Михаил Борисович держится за шею, пытаясь что-то сказать, но выходит лишь свист. Пол под ним быстро краснеет. Паша бросается к нему, но старик умирает, бессильно хватая его рукой.

Павел глубоко вздыхает.

Алексей с безумным видом стоит над телом Олеси с огнетушителем в руках. С красного стекает красное.

Павел глубоко вздыхает.

– Блядь. Блядь. БЛЯДЬ! – Кира в шоке бросается к входной двери, отпирает ее и выбегает на улицу.

Павел следует за ней. Вьюга немного ослабла.

Кира стоит на тротуаре и курит, зажав электронную сигарету в трясущихся пальцах.

– Ты долбанулась, тут опасно, иди внутрь!

– А ВНУТРИ БЕЗОПАСНО, БЛЯДЬ?! ТЫ ЭТО ВИДЕЛ ВООБЩЕ? ТУТ ХОТЬ ГДЕ-ТО БЕЗОПАСНО, В ТВОЕМ ТУРЕ СРАНОМ?

Павел молчит.

Кира глубоко затягивается.

– Дай мне прийти в себя. Покурю и сразу вернусь.

* * *

Глубокий вдох – выдох. Затяжка – выдох.

Кира пыталась успокоиться и курила уже пятую сигарету.