Пресс-тур

У нее на глазах в течение пары часов погибла половина их группы. Девушке было страшно. Очень страшно. Она выходила на улицу второй раз подряд. Мужчины порывались ее остановить, говорили, чтобы курила в ресторане, но она просто не могла находиться в помещении с тремя обезображенными трупами, несмотря на то что Олесю с Михаилом Борисовичем оттащили на кухню. Вот и сейчас она чувствовала, как на нее из-за двери пялится Паша – охраняет. Это раздражало. К тому же она теперь побаивалась Алексея, хладнокровно убившего Олесю. Или то, что было Олесей.

Три мужика внутри все пытались доказать, кто из них главней, и решить, куда идти дальше. За разговором журналисты запивали шок водкой из холодильника. Пашка все нудел про свою полицию, как будто она тут чем-то поможет. Кира мрачно усмехнулась. Леша говорил, что надо ждать утра, просто забаррикадироваться и сидеть на жопе. Володя ныл, что ему нужно какое-то лекарство, которое он потерял вместе с чемоданом в аэропорту, и им надо найти больницу или аптеку.

Алексей тоже был за больницу: размахивая огнетушителем, он вывихнул плечо. Кира же до безумия хотела горячий душ и спать, чтобы наутро все это оказалось ночным кошмаром. Обсуждение продолжалось уже полчаса, она опять вышла покурить. Посмотрела на часы – полтретьего, самый разгар ночи, светать будет еще не скоро.

Ву-у-у – вьюга то утихала, то начинала заметать с новой силой. Нос покалывало, он начинал отваливаться на морозе. Норковая шуба уже казалась не такой теплой. Кира успела осмотреть площадь – по периметру памятник Ленину окружали всего шесть строений. Здание в несколько этажей, где находилась пиццерия, было на реконструкции: по бокам от входа стояли строительные леса, а выше вывески начиналась ткань фальшфасада.

Кира задрала голову, прищурилась и прочла надпись на баннере: «Новые торговые площади уже скоро». Напротив, по другую сторону от памятника, короткая дорога доходила до шоссе, которое вело в аэропорт, откуда они прибыли. У дороги стояли два невысоких здания, одно пониже другого, но что это, разобрать не удавалось. По правую руку от девушки находился жилой дом – нестандартная трехэтажная хрущевка, такие Кира однажды видела на фотографиях старой Москвы. Пара окон светились, и она подумала, что стоит попытаться проведать местных жителей.

Еще правее что-то поблескивало в ночи, но из-за снега, разбитых фонарей и темноты рассмотреть это «что-то» не было возможности. Наконец слева ансамбль площади венчало невысокое здание с античным портиком и колоннами, очевидно, ДК советских времен; памятник с вытянутой рукой располагался к нему лицом. Вывеска под крышей оповещала о том, что теперь там кинотеатр.

Ву-у-у – завывала вьюга.

«Все как назло, – думала Герман. – Связи нет. Машины, если эта не заведется во второй раз, нет. Людей нет, только психи и мертвые. Еды толком тоже нет. Вещи все в чемодане в аэропорте. Мы в жопе мира, откуда не уехать. И не улететь: пилота убили, самолетов не будет несколько дней. На улице почти минус тридцать. Нас кто-то убивает. И еще – участница тура превратилась в кровожадную тварь. Зачем ты сюда поперлась, Кира? Мало денег зарабатываешь? Снимала бы про свою моду. Бабло тебя погубит».

Вдруг Кира поняла, что завывает не вьюга. В порывах ветра появились новые нотки – более резкие, тонкие и более глубокие, хриплые. Такие разные, они заставили ее оцепенеть и прислушаться. Она догадалась, что это вой живых существ.

Сквозь снег Герман разглядела, как к ней заплетающейся походкой быстро приближаются несколько фигур. Она хотела вернуться к двери в ресторан, но с ужасом обнаружила, что одна из фигур туда уже подбежала и ломится внутрь, а Паша, с выражением ужаса на лице, пытается ее задержать.

Еще двое выскочили из-под покрова вьюги, со стороны ДК, и понеслись, прихрамывая, Кире наперерез. Один – вроде бы мужчина, лица не видно под капюшоном, именно он выл более хрипло и утробно, рядом – женщина, несмотря на погоду, в одной домашней майке с принтом плюшевого мишки, обнимающего сердце. Майка перемазана красным. Лицо бледное, вокруг рта потеки крови. Челюсть неестественно отвисла:

– ВУ-У-У… ХА-А-А…

Киру охватил животный страх, она развернулась и побежала что было сил. Бег по сугробам давался тяжело, приходилось высоко поднимать колени, ветер и снег больно били в слезящиеся глаза, и девушка то и дело отирала варежкой лицо. Обернулась – пока она обгоняла преследователей, но они приближались. Добежала до угла дома с пиццерией – в нескольких десятках метров находилась жилая хрущевка, и Кира понеслась туда.

– ВУ-У-У… – Погоня не отставала.

Герман в один рывок подбежала к дому – тот стоял на небольшом возвышении, и к нему вела лестница. В пару прыжков девушка преодолела ступеньки, но внезапно, на последней, поскользнулась. Она упала лицом в снег и покатилась вниз, на тротуар.

– Вставай, вставай! – крикнула она себе.