Пресс-тур

Они направились к выходу. Перед дверью девушка остановилась и отняла у него бутылку. Она сделала глоток, а потом приблизилась и вопросительно на него посмотрела. Илья потянулся к ней, и Кира коснулась его губ своими.

* * *

Этим вечером, переходящим в ночь, они крепко напились. В отличие от кухни, бар гостиницы был набит до отказа арсеналом бутылок самого разного калибра. «Заказывали» самое дорогое спиртное, имеющееся в наличии, все подряд – вино, водку, шампанское, виски.

Олав потягивал неожиданно обнаруженное тут имбирное пиво российского производства, прокомментировал, что похуже, чем у его соседей-датчан, но сойдет. Илья и Кира тоже по очереди присоединились к ним, доели остатки холодного ужина и принялись за алкоголь. Девушка сидела рядом с парнем и держала его за руку. Паша старался не смотреть в их сторону и все больше налегал на спиртное.

Как это бывает на любой попойке, в результате дошло до братаний, грязных анекдотов, приставаний, обменов секретами. Владимир кокетничал с Зульфией, Алексей что-то втирал Олаву, покачиваясь, приобняв его одной рукой за плечи, а другой держа дымящуюся сигарету и стакан с виски. Норвежец громко смеялся.

– Представляешь, кабель взяли и спиздили! И подлодка без света осталась! Боитесь в Норвегии наших подлодок? – доносился задыхающийся от хохота пьяный голос Смирнова.

– Ох, Владимир, мне неловко! – хихикала Зульфия.

Самым трезвым оставался Семеныч, который временами ходил посмотреть на дверь и проверял, все ли в порядке. Амур немного отошла от того, что произошло на улице, и следовала за ним хвостом. Кира что-то шептала Илье. Он почти все время молчал и временами рассеянно кивал.

Запьяневший Орлов вяло продирался сквозь свои мысли. У него наступило то состояние, когда от алкоголя на душе становится только хуже. Всю жизнь он считал себя честным человеком, а пару месяцев назад прикарманил деньги компании для лечения сына. Поступок вроде бы во благо, и он не должен испытывать постоянных уколов совести, но родители всегда воспитывали его так, что кража была чем-то немыслимым. Он всегда считал себя верным, но теперь, забыв о жене, ревновал к какой-то мелкой девчонке, дурацкой блогерше, занимающейся съемкой видео для олигофренов.

Он вроде бы хороший, порядочный человек, но еще несколько часов назад думал – не бросить ли всех в отеле и пойти спасаться самому. Дерьмо, к тридцати годам в жизни вообще не остается черного и белого, одни бесконечные серые полутона. Смотришь на некоторых людей – вроде бы мрази, по которым плачет виселица, но у многих из них, как и у него, находятся мотивы и причины для их поступков.

Павел налег на вино.

* * *

Илья в прострации сидел на диване и смотрел, как остальные вокруг напиваются. Кира держала его за руку и пыталась успокоить, внушить, что нужно не сдаваться, говорила, что поможет ему выбраться из Краснополярска и переехать в Москву, что у нее есть знакомый в автосалоне, который его устроит, что черная полоса закончится. Половину он пропускал мимо ушей. Девчонка ему сильно понравилась, но сейчас перед его мысленным взором стояли лишь мертвый взгляд и оскал матери.

Он думал, что все это его вина. Что он не был с ней, когда в городе начала происходить эта чертовщина. Что если бы не его подпольная деятельность, она была бы жива. И Лось был бы. Если бы он пошел после больницы не в отель, а к матери, то мог бы еще застать ее, когда она была человеком. Он предал ее два раза. Первый – когда не помешал матери превратиться в монстра. Второй – когда не смог ее убить и оставил в квартире. Он просто закрыл ее на ключ, развернулся и побежал назад в отель. На что он надеялся? Что потом найдут волшебное лекарство и вернут мать к прежней жизни? Нет, это были просто низость и трусость. Он не смог избавить ее от этого животного состояния и убежал.

Жизнь могла наказать его еще в телестудии, но наказала гораздо жестче, не дав там погибнуть. О чем он только думал, когда планировал сбежать в Екатеринбург? Как бы он потом повидал ее? Как бы она жила? Кажется, за все время вынашивания плана мести «Росальтэну» он ни разу об этом не задумался. Он остро почувствовал свою сыновнюю неблагодарность, и ему захотелось наложить на себя руки.

Жизнь так наказала его за Катю? Перед глазами пронеслись моменты того дня в лесу.

– Остановись, я выстрелю.

Катя остановилась.

– Ну и что ты мне сделаешь, урод? Застрелишь? В заложники возьмешь? Давай, герой.

Катя развернулась и уверенно зашагала вглубь леса. Раздался выстрел.

Он выстрелил в воздух, высоко над ее головой, чтобы припугнуть. Девушка оцепенела, замерла, потом обернулась, поняла, что все еще жива, и побежала. Илья побежал за ней.

– Катя! Катька, стой!