Престидижитатор Сталина

— И что князья хотят?

Игнатьев уже привык к моей манере речи, поэтому переспрашивать не стал, лишь усмехнулся, но скорее не над вопросом, а над своим ответом:

— Хотят по сто рубликов за десятину. Но это воронежские Волконские, им и триста тысяч довольно будет. Если вы не спешите, то, думаю, и за четверть миллиона сторговать выйдет.

— Не спешу, потому что у меня сейчас и трехсот тысяч нет. То есть погоди, Липецк, говоришь?

— И я о том же. Казенный завод чугунный там уж лет тридцать как остановлен, а император, я слышал, деловым людям изрядно потакает. Если вы возжелаете там железное дело возродить…

Возродить «железное дело» в Липецке — дело хорошее. Вроде и руда там имеется, вот только с углем что-то делать надо. Леса там еще при Екатерине свели, до донецкого угля из Липецка далековато. Впрочем, реки в России пока еще не обмелели, можно, наверное, и по Дону уголька навозить. Мысль мне эта очень понравилась, тем более что в себя в поместье я испытывал больше проблем с рудой, чем с углем. Хотя и с углем было не все понятно.

Вообще-то самым удивительным в тульской металлургии было то, что большую часть дерева в Тулу возили из Московской губернии. То есть не очень удивительно, потому что в губернии уже Тульской все березовые леса практически вывели, но меня удивляло то, что в Московской березы не кончались никак. Возили дрова главным образом зимой, так как по снегу лошадка может тянуть гораздо больше груза — ну а я возил круглый год, просто потому что круглый год лошадки таскали в Москву кучу тяжелого металла, так не возвращаться же им порожняком! Однако дрова эти были именно бревнами, то есть толстыми — а вот кучи веток, очевидно, просто гнили на подмосковным лесосеках. И мне это было очень обидно — в особенности обидно потому, что внезапно выяснилось, что этот «мусор» для меня является очень востребованным топливом. Не для чугуна, конечно, а для парового котла.

Котел я сделал довольно простой, паротрубный. С перегревом пара само собой (я же «железнодорожник», зачем перегрев для паровозов нужен, понятие имел). И зачем перегрев нужен для паровых турбин, тоже сообразил — а для вращения своего генератора я как раз турбину и построил. Не очень-то и большую, но уже после того, как начал ее испытывать, понял, что генератор мой для этой турбины маловат будет. То есть если в котле держать давление в районе атмосфер примерно четырех, то в самый раз — но котел-то я проектировал атмосфер на двадцать. И вот, глядя на то, как котел поглощает специально для него нарубленные мелкие деревяшки, я с грустью думал о простых древесных пеллетах — которые из всякого «мусора» и делаются. То есть делались. В будущем делались…

Радовал одно: вопрос с электричеством я — в глобальном плане — вроде как решил, осталось лишь накопленный опыт масштабировать. Но за этим не заржавеет, нужны только металлы подходящие (турбину я бронзовую сделал, из третьей пушки) и… и деньги. Много денег, которые очень-очень нужны чтобы делать еще больше денег. Одна проблема, причем огромная: чтобы все это обеспечить, мне нужно скататься в столицу. В город под названием Санкт-Петербург. В город, где довольно много народу в лицо знали некоего канадского подполковника…

Развитие

По инструкции нужно обязательно вставить часть «Развитие действия». А то читатель не поймет, что в романе-то творится. Поэтому мы инструкцию соблюдём, и в «развитии» герой будет воплощать (ну, пытаться воплощать) то, что он наразмышлял, когда лирически отступил.

Вообще-то станков у меня было ровно два, один можно было назвать токарным, а один — если смотреть очень издали и в глубоких сумерках — фрезерным, и оба станка крутила небольшая паровая машина. Еще один станок — для изготовления нарезов внутри ствола — я даже станком не считал: так, приспособа, совершенно ручная и малопроизводительная и очень «узконаправленная», а два станка — они, в теории, были как бы универсальными. Эти станки я сам сделал для того, чтобы детальки к сеялкам точить и резать — и они, в общем-то, помогали. Но внезапно я понял, что опять некий попаданец очень долго дурью занимался — сразу после того понял, как посетил Тульский оружейный завод. Причем меня его посетить руководство завода пригласило на предмет поговорить о поставках качественной стали: похоже, им понравились плуги (или топоры), которые вообще-то были куда как лучше любых «конкурентов». И вот руководители завода — вероятно считая свой завод «премиальным рынком», а потому сами ко мне ехать посчитавшие ниже своего достоинства — меня и позвали «пообщаться».