Престолы, Господства

На следующее утро к Харриет прибыли два неожиданных посетителя. Первый, или точнее первая, если говорить строго, направлялся вовсе не к ней, и она никогда бы про неё не узнала, если бы не дополнительная тревога и ожидание звонка, шагов в холле, хлопка закрывающейся парадной двери. Если Питер находился во Франции вчера вечером, он не мог прибыть домой до сегодняшнего вечера, и всё же, услышав звонок, Харриет сразу выскочила на верхнюю площадку лестницы, чтобы посмотреть, кто звонит.

На чёрно-белом мраморном полу в холле стояла женщина, держа в руках большой плоский пакет в обёрточной бумаге, перевязанный бечёвкой. Одежда её была неброской, но элегантной, и обладательница её, очевидно, не чувствовала необходимости в чёрном: её пальто и шляпка были коричневыми. Почему Мередит не провёл её в гостиную? Она осматривала помещение с откровенным любопытством и через мгновение встретилась глазами с Харриет. Харриет направилась вниз по лестнице.

— Могу я вам помочь? — спросила она. — Я — леди Питер Уимзи.

К её удивлению, женщина покраснела.

— О Боже, воскликнула она, — Мервин никогда не простит мне нарушение субординации. Наверное, мне следовало зайти с чёрного хода? Конечно, нужно было.

— Мервин? Вы имеете в виду Бантера? Очень сожалею, но, полагаю, Бантер с лордом Питером сейчас далеко от дома. Я могу ему что-нибудь передать?

— Могу я оставить для него эти фотографии? По-моему, они ему нужны срочно.

— Конечно, — сказала Харриет, — указывая на мраморный столик с позолотой у стены.

Посетительница положила пакет. Повисла пауза. Каждая из них, поняла Харриет, сгорала от любопытства: незнакомку интересовал дом, Харриет — незнакомка. Маска леди Питер чуть соскользнула, и Харриет сказала:

— Это красивый дом. Хотели бы осмотреть его?

— Очень!

— Могу я узнать ваше имя?

— О Господи, разве я не сказала? Хоуп Фэншоу. Мисс Хоуп Фэншоу.

— Я его уже где-то слышала, — сказала Харриет, следуя впереди вверх по лестнице.

— Надеюсь, что да, леди Питер, — сказала мисс Фэншоу, доставая визитную карточку из небольшой сумочки и вручая её Харриет. Прежде, чем Харриет успела взглянуть на неё, появился запыхавшийся и озабоченный Мередит.

— Бантера нет дома, — сказал он, обращаясь к посетительнице и голосом выдавая тревогу по поводу её ухода из холла.

— Похоже, что так, — сказала Харриет. — Пожалуйста, Мередит, кофе в гостиную через пятнадцать минут.

Она увидела, как взмыли вверх его брови, когда он сказал: «Да, миледи», и в ней проснулся чертёнок. Она провела для мисс Фэншоу долгую и подробную экскурсию по дому и лишь затем усадила за кофе в великолепии гостиной.

— Вы намного больше интересовались портретами, чем большинство моих гостей, — сказала она, когда они уселись лицом друг к другу. — Я всегда считала что предки других людей должны представлять интерес, хотя сама его не разделяю. Правда, у лорда Питера есть чем поразить.

— Это — моя профессия, — просто сказала мисс Фэншоу, после чего Харриет как следует рассмотрела визитку.

Хоуп Фэншоу. Портретная фотография, — прочитала она. — Свадьбы, Юбилеи, Назначения. Выпускные.

— Но ведь фотография — совсем другое?

— Да, это так. Но представляет интерес вопрос сходства. Я иногда думаю, что легче получить сходство на картине.

— Это звучит очень интригующе. Большинство считает как раз наоборот.

— Леди Питер, сколько минут, по-вашему, вы смотрели на меня этим утром? Смотрели прямо на меня, я имею в виду.

— Не знаю, — сказала Харриет. — Треть времени, пока мы были вместе? Возможно, меньше.

— Гораздо меньше. Существует табу смотреть прямо на другого человека. Скажем, пять минут, и я уверена, что на самом деле меньше, но уж никак не больше.

— А у художника есть право смотреть — вы это имеете в виду?

— Да. Художник смотрит в течение многих часов подряд. С другой стороны, фотоаппарат делает снимок за долю секунды. В эти доли секунды люди могут проявиться так, что кажутся неузнаваемыми для самих себя и друзей.

— Таким образом, хитрость в том, чтобы поймать типичный момент?

— Одна из них. Моя хитрость в том, чтобы предположить, какое из миллиона обличий, которые человек принимает секунду за секундой, является тем обличием, которое нравится самому человеку, и поймать его.

— Но ведь это не всегда решение проблемы? — сказала Харриет задумчиво. — Поскольку большинству людей не нравится ни одно из таких обличий. Им вообще не нравится собственная внешность.

— Вы абсолютно правы. С другой стороны, они никогда её и не видели. Все позируют, когда смотрятся в зеркало — они не видят того, что видят другие. Вы сами прекрасный пример этого.

— Почему именно я?

— Поскольку ваши черты не слишком интересны, когда вы в покое. Именно жизнь придаёт им красоту. И необходимо подчеркнуть ваши глаза. У вас имеется некоторая серьёзность во взгляде. Вы разрешите мне сфотографировать вас?

— Конечно, как-нибудь потом. Но вернёмся к тому, что вы говорили о рисованном портрете.