Престолы, Господства

— С удовольствием, сэр. Джентльмен был очень разговорчив, сэр. Но то, что он сказал, сводится примерно к следующему. У Глории было прослушивание в одиннадцать утра, и он её сопровождал. Они собирались затем вместе сходить на ланч перед генеральной репетицией «Танцев до рассвета». Порсена расстался с ней у служебного входа в театр Крэнбоурн и остался ждать снаружи. Она так и не вышла. Конечно, он не знал, как долго она будет занята, но к двум часам он проголодался и устал, поэтому вошёл внутрь и спросил, что с ней случилось. Ему сказали, что не было никакого прослушивания и что в здании никого нет, кроме художников-декораторов, и поэтому шёл бы он по добру по здорову.

— И, полагаю, он пришёл к заключению, что она его надула?

— Точно, сэр. И он был сыт всем этим по горло. У неё была роль, а у него нет, — я говорил, что он тоже актёр? И он подумал, что она дала ему отставку. Поэтому он ушёл и утопил свои печали. Несколько дней спустя утром он пришёл к её дому, чтобы попытаться поговорить с ней, и, конечно, не смог её найти. Следующее, что он узнал он ней, он прочёл в газетах.

— И какого вы мнения о нём, инспектор? — спросил Уимзи.

— Легковозбудимый молодой человек, сэр. По-настоящему любит юную леди. Очень переживает за неё.

— Понимаю. Не расцените, что я сую свой нос, куда не надо, если я пойду и побеседую с ним лично?

— У нас свободная страна, сэр, — сказал Боллин несколько натянуто.

— Всё, что я узнаю, я доложу вам, — сказал Питер. — Это ваше расследование. Просто люди не всегда откровенны, разговаривая с полицейскими. Старший инспектор Паркер, я уверен, подтвердит, что вся честь достанется вам.

— Конечно, — кивнул Чарльз.

— Спасибо, сэр. А что касается чести, старший инспектор и лорд Питер, мы ещё не раскрыли преступление. Прежде всего, мы должны найти молодую женщину. А в настоящее время она исчезла без следа. Ветреная молодая особа могла пойти куда угодно с кем угодно и попасть в любую неприятность. О чести поговорим потом, когда докопаемся до сути.

— Вы абсолютно правы, инспектор. Я заслужил упрёк, — кротко признал Питер.

Ларри Порсена открыл дверь лорду Питеру и, будучи в пижаме, пробормотал: «О, проклятье! Извините, я быстро», — затем он отскочил, снова закрыв дверь. Лорд Питер терпеливо стоял на площадке и ждал. Площадка находилась в меблированных комнатах: «Гостиница-пансион для людей театра», как гласила доска снаружи. Карточка, взятая со стола в прихожей, информировала, что горячая еда доступна для постоянных жильцов до двух ночи, в заведении царит дружеская атмосфера, но пьянство не допускается, молодые леди и молодые джентльмены размещаются на разных этажах, услуги прачечной оплачиваются отдельно, а миссис Маллони делает всё, чтобы это место стало для каждого вторым домом. При выезде следует уведомить хозяйку за неделю.

Питер успел дочитать до этого места, когда дверь вновь открылась, демонстрируя худощавого темноволосого молодого человека с крупными чертами лица, одетого как Гамлет в мягкую белую рубашку и чёрное трико.

— Театральный реквизит, — сказал он, указав на одеяние. — Маллони конфисковала мои брюки. Я надеялся, что это мой брат, пришедший, чтобы внести за меня арендную плату.

— Боюсь, что я не он, — сказал Уимзи, протягивая визитку.

— Чёрт возьми! — воскликнул Порсена. — Слава Богу! Вы ведь известный сыщик, не так ли? Возможно, вам удастся найти её. Я так понимаю, что речь о Фиби?

Уимзи кивнул, и Порсена продолжил:

— Фиби. Глория.

— Да. Но думаю, вам лучше желать, чтобы я не смог её найти.

Секунду Порсена хмурился, а затем резко сел и обхватил руками голову:

— О, Боже!

— Давайте надеяться, что я неправ, — сказал Уимзи. Он дал молодому человеку время опомниться. В комнате царил живописный беспорядок, её украшали театральные афиши и фотографии с автографами великих и знаменитых. Эшкрофт и Оливье [200] очаровательно улыбались друг другу через кровать. Сама Глория улыбалась ему поверх обнажённого плеча, выступающего из глубоко декольтированного платья. Собственные фотографии Порсены пялились на неё через кровать.

— Я действительно рассказал полиции всё, о чём смог вспомнить, — сказал Порсена.

— Я хотел бы расспросить вас немного о другом. О её настроении в предыдущие несколько дней. И в тот самый день. Она ведь вела себя странно?

— Фактически, в нескольких аспектах. А как вы узнали? Я думал, что она рехнулась.

— Она, должно быть, была очень взволнована ролью в «Танцах до рассвета».

— Да уж конечно. Это был для неё уникальный шанс. Все жаждут уникального шанса. Но такое, знаете ли, выпадает только на короткий миг. Если бы критики разнесли её, то она вернулась бы к дверям агентства и вновь встала в конец очереди. Однако это ей ударило в голову. Она вообще не рассматривала подобную возможность. Непрерывно твердила, что будущее устроено, а когда я попытался заставить её назвать причину, она лишь сказала: «Подожди и увидишь».

— Мистер Порсена…

— О, зовите меня Ларри. Все так делают.