Преступление без наказания

Я бросила украдкой взгляд на Павла и заметила на его лице тень слабой довольной улыбки. Ну так и есть, я оказалась права, и нечего мне строить из себя выдающуюся личность.

– Он любитель оригинальных и неординарных поступков! Правда, Паша?! – продекларировала Маринка.

Маринка отскочила от плиты и, наклонившись над Павлом, поцеловала его в лоб, тут же вернувшись к туркам с кофе.

– Значит, любитель? – решилась я поддержать непонятный разговор, посматривая на Павла.

Роман, видимо взревновав, тут же небрежно произнес:

– Люди творческие без легкой встряски неуютно себя чувствуют на этом свете и в этом мире. По себе это знаю.

Намекнув таким ненавязчивым образом, что Павел тут не один живописец, Роман снова начал распускать руки в своей робкой и почти приятной манере, а Маринка все продолжала:

– Ты знаешь, Оль, я такие испытала невероятные ощущения! Думала, что в моем все еще юном возрасте уже ничего нового узнать нельзя, а оказалось, можно!

Я снова немного покраснела и срочно опустила голову, чтобы это не так бросалось в глаза.

– Да, да, – восторженно воскликнула Маринка, – представляешь, какой кайф: нестись на машине в темноте с выключенными фарами, не видеть дороги, думать, что вот-вот врежешься и костей не соберешь! Жутко, но захватывает, черт побери!

– Это ты, что ли, неслась? – со здравым скепсисом спросила я, прекрасно помня, какая Маринка трусиха.

– Ну да, – слегка обиделась она. – Не одна, а с Павлушей! А однажды, представляешь, он устроил мне такое блиц-испытание – это он так называет «блиц-испытание» – прямо в центре города! Ну почти! Я сидела за рулем машины, а он выскочил из-за угла, как рявкнет: «Поехали»! Я ка-ак ударила по педали! До сих пор не понимаю, как нас менты не остановили!

Я заметила, что взгляд Павла стал сосредоточенным и жестким.

– Готов кофе? – спросил он.

– Да-да, уже-уже, – суетливо пробормотала Маринка, – вот, пожалуйста!

Она поставила перед ним чашку, потом перед Романом, а потом подала и мне.

Я не поняла внезапной Павловой скромности и поинтересовалась – ведь надо же было поддержать разговор:

– А когда же это произошло?

– На машине-то в центре? – переспросила Маринка. – А я не помню! – с обескураживающей непосредственностью сказала она, и я обратила внимание, что Павел расслабился, а рука Романа снова начала все тот скучный путь, уже два раза ею пройденный.

Маринка пододвинула свой табурет ближе к столу, села рядом с Павлом и погладила его по руке.

– Вспомнила! – вдруг сказала она. – Ну да, верно! В тот день еще объявили, что магазин ювелирный ограбили! Помнишь, Павел, я тебе говорила, а ты сказал, что.., ой!

Маринкино «ой» заставило меня поднять глаза.

На меня в упор смотрел Павел и взгляд его в этот момент был так страшен, что я растерянно повторила последние Маринкины слова:

– Магазин ограбили, говоришь?

Павел с силой оттолкнул от себя стол и вскочил.

С грохотом полетела брошенная на пол табуретка.

– Ты кончай эти шутки! – прикрикнул на него Роман, ловко уворачиваясь от пролитого на стол кофе из его чашки. – Что за прыжки, мать твою?!

Павел молчал, молчала и я, продолжая упорно разглядывать его.

– Паша, ты что? – тихо спросила Маринка. – Ты что, Паша?

– Поняла, значит, Ольга? – с тихой угрозой спросил меня Павел и, хотя я еще не до конца сообразила, что, собственно, происходит, но после его слов у меня уже не оставалось сомнений.

– Это ты все сделал? – спросила я.

Он кивнул.

– Не только я, как ты поняла, но и твоя Марина тоже. Она втемную сыграла в мою подельницу, – гнусно ухмыльнулся Павел. – Что, не нравится?

Я промолчала, спешно соображая, что же происходит, и отказываясь признаваться самой себе в этом неожиданном открытии.

Мои сомнения разрешил Павел.

– Я завтра собирался обсудить этот вопрос, но, видно, карты легли по-другому, – сказал он.

– Павел, ты что? – повторила Маринка, все еще ни о чем не догадываясь.

– Молчи! – резко бросил ей Павел, как собачонке, и Маринка замерла с полуоткрытым ртом.

Роман тоже непонимающе воззрился на него, но молчал.

– Так вот, значит, Ольга Юрьевна, – сказал Павел, – я прослушал кассетку, которую вы обронили в сумочке. Собственно, ради нее все и было затеяно.

– Ты про что это говоришь? – наконец подал голос Роман.

– Молчи, дай мне договорить, – рявкнул Павел и выдернул из кармана руку с пистолетом. – Всем молчать и слушать меня! – Повторил он, отходя к кухонному окну. – Я хочу, чтобы вы, Ольга Юрьевна, хорошо запомнили вот что: если возьмут меня, то я не партизан и молчать не стану. Ваша Мариночка пойдет со мной соучастницей, хотя она и не понимала, что происходит! Но вы-то это понимаете?

Я молчала, будучи не в силах пошевелиться от навалившегося на меня ужасного открытия.

– Ей – срок, вы – свидетельница на суде, ваша газетка не оправится от скандала, и хана всему вашему бизнесу и светлым перспективам. Вопросы есть?

Я не в силах была шевельнуться.

– Павел, ты что?.. – потрясенно шептала моя секретарша, как заезженная пластинка. На ее расширенные глаза навертывались слезы. Роман замер и с полуоткрытым ртом оглядывал всю нашу компанию.

В это время позвонили во входную дверь.