Читаем Преступление и наказание, Часть 4 полностью

Isn't it nonsense, eh?"Экой ведь вздор, а?
"But perhaps you are telling lies?" Raskolnikov put in.- Да вы, впрочем, может быть, все лжете? -отозвался Раскольников.
"I rarely lie," answered Svidrigailov thoughtfully, apparently not noticing the rudeness of the question.- Я редко лгу, - отвечал Свидригайлов, задумчиво и как бы совсем не заметив грубости вопроса.
"And in the past, have you ever seen ghosts before?"- А прежде, до этого, вы никогда привидений не видывали?
"Y-yes, I have seen them, but only once in my life, six years ago.- Н.. нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому.
I had a serf, Filka; just after his burial I called out forgettingФилька, человек дворовый, у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись:
'Filka, my pipe!' He came in and went to the cupboard where my pipes were."Филька, трубку!" - вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки.
I sat still and thought 'he is doing it out of revenge,' because we had a violent quarrel just before his death.Я сижу, думаю: "Это он мне отомстить", потому что перед самою смертью мы крепко поссорились.
'How dare you come in with a hole in your elbow?' I said."Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, - вон, негодяй!"
'Go away, you scamp!' He turned and went out, and never came again.Повернулся, вышел и больше не приходил.
I didn't tell Marfa Petrovna at the time.Я Марфе Петровне тогда не сказал.
I wanted to have a service sung for him, but I was ashamed."Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
"You should go to a doctor."- Сходите к доктору.
"I know I am not well, without your telling me, though I don't know what's wrong; I believe I am five times as strong as you are.- Это-то я и без вас понимаю, что нездоров, хотя, право, не знаю чем; по-моему, я, наверно, здоровее вас впятеро.
I didn't ask you whether you believe that ghosts are seen, but whether you believe that they exist."Я вас не про то спросил, - верите вы или нет, что привидения являются?
"No, I won't believe it!"Я вас спросил: верите ли вы, что есть привидения?
Raskolnikov cried, with positive anger.- Нет, ни за что не поверю! - с какою-то даже злобой вскричал Раскольников.
"What do people generally say?" muttered Svidrigailov, as though speaking to himself, looking aside and bowing his head.- Ведь обыкновенно как говорят? - бормотал Свидригайлов, как бы про себя, смотря в сторону и наклонив несколько голову.
"They say,- Они говорят:
'You are ill, so what appears to you is only unreal fantasy.'"Ты болен, стало быть, то, что тебе представляется, есть один только несуществующий бред".
But that's not strictly logical.А ведь тут нет строгой логики.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза
Лев Толстой
Лев Толстой

Книга Шкловского емкая. Она удивительно не помещается в узких рамках какого-то определенного жанра. То это спокойный, почти бесстрастный пересказ фактов, то поэтическая мелодия, то страстная полемика, то литературоведческое исследование. Но всегда это раздумье, поиск, напряженная работа мысли… Книга Шкловского о Льве Толстом – роман, увлекательнейший роман мысли. К этой книге автор готовился всю жизнь. Это для нее, для этой книги, Шкловскому надо было быть и романистом, и литературоведом, и критиком, и публицистом, и кинодраматургом, и просто любознательным человеком». <…>Книгу В. Шкловского нельзя читать лениво, ибо автор заставляет читателя самого размышлять. В этом ее немалое достоинство.

Анри Труайя , Виктор Борисович Шкловский , Владимир Артемович Туниманов , Максим Горький , Юлий Исаевич Айхенвальд

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Биографии и Мемуары / Критика
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Вьюга
Вьюга

«…Война уже вошла в медлительную жизнь людей, но о ней еще судили по старым журналам. Еще полуверилось, что война может быть теперь, в наше время. Где-нибудь на востоке, на случай усмирения в Китае, держали солдат в барашковых шапках для охраны границ, но никакой настоящей войны с Россией ни у кого не может быть. Россия больше и сильнее всех на свете, что из того, что потерпела поражение от японцев, и если кто ее тронет, она вся подымется, все миллионы ее православных серых героев. Никто не сомневался, что Россия победит, и больше было любопытства, чем тревоги, что же такое получится, если война уже началась…»

Вениамин Семенович Рудов , Евгений Федорович Богданов , Иван Созонтович Лукаш , Михаил Афанасьевич Булгаков , Надежда Дмитриевна Хвощинская

Фантастика / Приключения / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фантастика: прочее