Преступление, искупление и Голливуд

Как бы там ни было, для голливудских продюсеров я стал идеальным злодеем. В следующем году меня пригласили в фильм «Воздушная тюрьма» на роль Джонни-23, серийного насильника, который вместе с другими преступниками планировал побег на тюремном самолете. «Воздушная тюрьма» была манифестом мачизма. Даже на съемочной площадке все соревновались между собой: кто дальше плюнет, кто дольше ссыт или кто сделает больше отжиманий. А еще парни постоянно разыгрывали друг друга. Как-то во время дождя кто-то дернул брезент, натянутый над зоной отдыха, и вся вода хлынула на актеров, в том числе и на меня. Я тут же вскочил на ноги:

– Какого хрена?!

В тот момент на съемочной площадке тусовался Бенни (Джет) Уркидес, мировая легенда карате и кикбоксинга. Он тренировал Джона Кьюсака для съемок. Бенни заметил, что я не на шутку разозлился, и быстро отвел меня в сторонку.

– Успокойся, Дэнни, этим парням не понять нашей ярости.

На съемках мне часто задавали вопрос: «Как считаешь, каким бы я был в тюрьме?». Этим вопросом странным образом очарованы почти все мужчины. Они не понимают, насколько он тупой. Любой, кто им задается, не вынесет жизни за решеткой. Все знают, чего больше всего боятся мужчины – насилия.

Какими бы они стали в тюрьме? Возможно, ударили бы кого-то по голове битой или куском бетона, пырнули бы ножом, построили бы себе репутацию, которая уберегла бы их от насилия. Чтобы избежать жестокости, надо применять ее первым.

Люди слепо верят в то, что если не поддаваться на провокации, то неприятностей удастся избежать. Полная херня. Я знал белого паренька, который ввязался в контры с мексиканцами, а потом изнасиловал двоих у себя в камере. Два дня спустя его нашли в той же камере с перерезанным от уха до уха горлом. Крови натекло с озеро. Он сделал то, что должен был, как считают люди на гражданке, а потом двое мексиканцев отняли у него жизнь. Вступая в тюремную игру, нужно устанавливать свои правила, выкладываться на полную, думать о защите – и все равно опасаться собственных братьев. В тюрьмах паранойя и безумие цветут буйным цветом. Чтобы все вспыхнуло, достаточно одного лишь слова, сказанного из ревности или подозрения, непроверенных слухов, которые делают тебя уязвимым. Так или иначе все заканчивается смертью.

В тюрьме нужно быть осторожным, особенно с наркотой, и не влезать в долги. Если из-за тебя возникнут проблемы, тебя либо пришьет собственная группировка, либо ты станешь сучкой, чтобы искупить провинность. Защита – ценный ресурс, и за нее надо платить.

* * *

Пока мой отец не женился во второй раз, я жил в доме бабушки и дедушки и проводил все свое время с тетушками и кузинами. В доме было четыре спальни. В одной спали бабушка и дедушка, в другой – отец и мои дяди: Арт, Руди, Фред и Гилберт. Третья комната досталась тете Кармен и ее мужу Мануэлю, а я, мои тети Маргарет, Рейна, Лобби, Мэри Кармен, близнецы Коук и Тони и Салита спали в комнате с четырьмя кроватями в дальнем конце коридора.

Я был самым младшим в этой ораве. На всех детских фотографиях я запечатлен в окружении девочек. Мы даже ели отдельно от мужчин. Вот почему я не знал, что могу писать стоя, пока Гилберт мне не рассказал. Мы наряжались, играли с куклами и нашей собакой Блэки, болтали и много смеялись. Между нами никогда не было конкуренции. Если кто-то из девочек швырял камень дальше всех, это было круто. Ни у кого даже вопросов не возникало, никто не стремился перебить ее достижение.

На съемках «Воздушной тюрьмы» все было ровно наоборот. На улицах и в тюрьмах мужики постоянно соревнуются: кто ударит сильнее, сделает больше отжиманий, подцепит больше цыпочек, дальше плюнет. На переполненной тестостероном съемочной площадке происходила та же херня, но именно там я завел больше друзей, чем в любом другом проекте. Ник Кейдж оказался нереально крутым чуваком. Мы сошлись с Джоном Малковичем, Стивом Бушеми, Вингом Рэймсом, Джесси Боррего, Дэйвом Шаппеллом и моим землячком Эмилио Риверой. Эмилио произвел на меня огромное впечатление. Он напоминал мне меня – и видом, и поведением. «Воздушная тюрьма» получилась неплохим фильмом, но к его выходу в прокат мне уже порядком поднадоело играть злобных мудаков типа Джонни-23. Слишком уж много я их перевидал в реальной жизни. Но следующий мой проект вывел меня на абсолютно новый уровень.

«Схватка» свела меня с самыми крутыми ребятами кинематографа. За пару лет до этого я познакомился с режиссером Майклом Манном. Это случилось на съемках «Нарковойн», мини-сериала про Энрике (Кики) Камарену, агента Управления по борьбе с наркотиками, которого запытал и убил картель в Гвадалахаре. Майкл сделал мне комплимент после съемок одной из сцен, и мы разговорились. Я никогда этого не забуду.

Это была сцена, в которой мы собачимся с Тритом Уильямсом. Перед командой «Мотор!» Майкл сказал мне не миндальничать с Тритом. Я так и сделал. Судя по реакции команды, получилось неплохо. После этого Майкл постучался в дверь моего трейлера. Я был уверен, что он меня уволит, но вместо этого он сказал:

– Дэнни, твоя игра тянет на премию «Эмми».