Преступление, искупление и Голливуд

«Если за пугание людей можно получить статуэтку, у меня уже должны быть их сотни», – подумал я тогда.

В «Схватку» меня взяли даже не в актерский состав. Нас с Эдди Банкером привлекли в качестве консультантов по вооруженным ограблениям. Майкл Манн, увидев меня впервые, назвал меня Гилбертом. За десять лет до этого он снимал «Милю Джерико» в «Фолсоме» – в то самое время, когда там сидел дядя Гилберт. Я поправил его и пояснил, что Гилберт Трехо – мой дядя, а я – Дэнни.

Майкл удивился так, словно увидел призрака, а потом вспомнил:

– Ах да, мы вместе работали над мини-сериалом про Камарену.

Он рассказал, что только благодаря Гилберту съемки «Мили Джерико» удалось довести до конца. Продюсеры нуждались в связном между съемочной командой и заключенными «Фолсома». Черные и белые были не против, а вот мексиканцы затаили обиду. Гилберт и несколько авторитетов разрулили ситуацию. Я рассказал Майклу, что Гилберт скончался, и это его искренне расстроило.

После обмена любезностями Майкл сказал:

– Дэнни, у меня есть роль в этом фильме прямо для тебя.

Изначально моего персонажа звали Винс или как-то так, и он даже не был мексиканцем. Сценарий переделывали дважды, пока я изучал свои реплики. После третьей правки Майкл протянул мне финальную версию и сказал:

– Роль твоя. Извини, но я не мог назвать этого персонажа иначе, кроме как Гилберт Трехо.

Для меня это стало честью.

«Схватка» – один из величайших и захватывающих фильмов про ограбление всех времен. В нем снялись Вел Килмер, Роберт Де Ниро, Аль Пачино, Джон Войт, Том Сайзмор, Эми Бреннеман и Эшли Джадд.

Моего персонажа списали с Гилберта, а прототипом для героя Джона Войта стал Эдди Банкер. В первый день съемок Джон принес в гримерку фотографию Эдди и сказал:

– Я должен выглядеть вот так.

Конечный результат получился отличным, и до сих пор каждый раз, пересматривая фильм, я вижу в нем настоящего Эдди.

На съемках «Схватки» я впервые по-настоящему восхищался работой своих коллег. Я чувствовал себя, как маляр, который оказался в одном помещении с Ван Гогом. Де Ниро, живая легенда, проявлял невероятное терпение, работая со мной, и многому научил во время совместных сцен. Он играет и словами, и паузами между ними.

Когда мы обсуждали сцену моей смерти, он спросил:

– Дэнни, как думаешь, как нам лучше ее разыграть?

– А ты что думаешь?

– Давай сделаем так: ты уже при смерти, но находишь в себе силы и просишь меня убить тебя.

С таким подходом мы вывели сцену на новый уровень. Я спрашиваю его: «Где моя Анна?», а он отвечает: «Мертва». Тут я хриплю от боли, последняя надежда покидает моего героя.

Когда Манн крикнул «Снято!», Бобби помог мне подняться и подмигнул:

– Отличная работа, Дэнни.

Я постоянно наблюдал, как работают самые крупные и яркие звезды. Съемки нередко длились по семнадцать часов. Это очень много, и все равно в каждом дубле надо выкладываться на полную. Наблюдая за Де Ниро, Килмером и Войтом, я научился копить силы для важных сцен.

Кино – особый мир, которому нет аналогов. Было время (сейчас все меняется), когда актеры и режиссеры могли вести себя как скоты. Я не раз видел, как они оскорбляют членов съемочной группы. Если бы это случилось где-то еще, ассистент или электрик потом испортил бы обидчику жизнь, но на съемочной площадке никто не хотел останавливать производство или рисковать репутацией. Однажды я видел, как один знаменитый актер набросился на молодую стажерку-гардеробщицу и довел ее до слез.

– Расслабься, – одернул его я.

Он набычился в ответ.

– Лучше подумай, что творишь, – предупредил я.

Он понял, что я говорю серьезно, и отстал. Я позвал Эдди и рассказал о случившемся.

– Понимаю, но, прежде чем ты его убьешь, разорви свою профсоюзную ксиву. За убийство звезды Голливуда дадут немалый срок, – ответил Эдди.

Я уже хотел отказаться от участия в съемках, но тут ко мне подошел кто-то из продюсерского центра и предложил удвоить зарплату, если я останусь и буду держать этого актера в узде. Я согласился, хотя сейчас понимаю, что за такую работенку мог бы попросить бабла и побольше.

Голливуду тоже иногда нужна грубая сила.

* * *

Когда съемки «Схватки» закончились, я подарил Майклу Манну фотографию Гилберта на тюремном дворе. Снимать там было нельзя, – видимо, подсобил кто-то из местных авторитетов. Насколько я знаю, тот кадр до сих пор висит у Майкла в кабинете.

После выхода «Схватки» на кассетах я посмотрел ее вместе с Мэйв, Гилбертом и Даниэллой. Дети впервые видели, как я умираю на экране. Только Гилберту удалось усидеть на месте во время сцены смерти. Даниэлла и Мэйв не выдержали и вышли из гостиной. Я пошел следом и обнял Даниэллу. Она вцепилась в меня так сильно, словно хотела увериться, что я действительно рядом. Ей все казалось настоящим – она была совсем крошкой. Но и для меня та сцена была не просто выдумкой. Я играл под именем своего дяди, именем своего сына и умер в кадре, потеряв смысл жизни. Именно так когда-то могла по-настоящему закончиться моя жизнь.