Преступление капитана Артура

– Майор был, таким образом, соучастником преступления,  – сказал один из судей.  – Он скрывал то, что знал о преступном подлоге, и смотрел равнодушно, как чужой человек пользовался правами настоящего лорда Лисля. Это было нечестно, даже очень нечестно!

– Он умер,  – произнес угрюмо Соломон,  – и если вы хотите судить его поступки и обвинять его, говорите не при мне: я служил ему около девятнадцати лет, и он был для меня хорошим господином.

После этого замечания Соломон повернулся на каблуках и вышел, предоставив представителям правосудия поступать как им вздумается.

Между тем Джеймс Арнольд – подложный Руперт Лисль – все еще оставался в бессознательном состоянии, хотя светила науки прилагали все силы для того, чтобы добиться желанных результатов, а мистер Дэвсон почтительно наблюдал издали за всеми их приемами: сельский доктор не мог решиться добровольно уехать от больного, которого судьба привела к нему в дом в поддержку его скромной, малодоходной практике.

Ни в комнате больного, ни в других частях замка не знали ничего о серьезных открытиях, сделанных неожиданно судьями, запершимися в спальне майора Варнея.

В это же время были сделаны в свою очередь серьезные открытия на другом конце графства. Какой-то человек сомнительной наружности пытался разменять билет в сто фунтов стерлингов в трактире одного из сел, расположенных вблизи морского берега. Хозяину трактира, который находился под свежим впечатлением насильственной кончины несчастного Варнея, взволновавшей все графство, удалось задержать этого человека и уведомить об этом лисльвудскую полицию. Телеграмма его полетела со станции на станцию – и часа через три в трактир вошел какой-то пожилой джентльмен и прошел прямо в зал, где Жильберт Арнольд коротал день за трубкой и бутылкой пива. Пожилой джентльмен арестовал уже шесть подозрительных индивидуумов: отчего же не сделать того же и с седьмым в надежде открыть след настоящих преступников? Таким образом, Жильберт Арнольд очутился опять в ливисской тюрьме. При нем нашли при обыске золотые часы с цепочкой Варнея и несколько билетов – между двойных подошв его тяжелой обуви; он относился, видимо, с глубоким равнодушием к ожидающей его участи. Тюремщики делали с ним все, что им было угодно, не встречая решительно никакого протеста; он смотрел на них молча своими желтоватыми кошачьими глазами, горевшими каким-то ненормальным огнем.

Узник соседней камеры слышал в ночное время, как Арнольд разговаривал постоянно сам с собою.

– Я для этого только вернулся из Америки,  – говорил арестант,  – я обещал отомстить и сдержал свое слово… пусть повесят меня, если это способно доставить удовольствие, а я готов на все: я сдержал свое слово.

Он повторял эти слова с какой-то дикой радостью, потирая свои мозолистые руки. На утренней заре ему вдруг представилось бледное, искаженное лицо Гранвиля Варнея, смотревшее с угрозой на своего убийцу, но браконьер не отступил перед грозным видением, как сделал бы другой. Он, напротив того, бравировал им:

– Я вижу вас,  – сказал он,  – вижу ваши лукавые голубые глаза, коварную улыбку, ваш хитрый лживый рот и лисьи бакенбарды. Я сдержал свое слово – и вы мне поплатились за ваши злодеяния. Мы в расчете, майор!

Через три дня после ареста Жильберта Арнольда подложный Руперт Лисль скончался, признав подлинность документа, найденного при убитом Варнее.

– Да,  – произнес он слабым, прерывающимся голосом,  – эта подпись моя, но весь этот подлог был придуман не мною. Один майор Варней управлял этим делом с начала до конца.

Старший из докторов принял на себя труд сообщить леди Оливии Лисль о смерти ее мужа.

Она спокойно выслушала весть об его кончине, но минуту спустя – в первый раз в жизни – упала без чувств. Послали за полковником, который поспешил прибыть в Лисльвудский замок.

– Я жестоко наказана за свое честолюбие! – говорила Оливия.  – Роковой этот брак принес мне в результате позор и унижение. Возьмите меня, папа, домой в мирный Бокаже, если я еще вправе вернуться к прежней жизни.

Пока все эти происшествия следовали один за другим, Клерибелль Вальдзингам находилась в Гастингсе. Один из представителей правосудия в Лисльвуде, старый друг ее дома, приехал рассказать ей обо всем происшедшем и начал обсуждать, как вернуть настоящего наследника Лисльвуда, если он еще жив.

Первым делом их было – поместить тотчас в «Times» такую публикацию:

«Сэр Руперт Лисль. Просят всех, находящихся в состоянии дать какие-либо сведения относительно этого джентльмена, пожаловать к мистеру Вильмору, нотариусу в Лисльвуде, в Суссексе».

Через два дня в Лисльвуд явился Реморден.